Моя прекрасная бабочка (СИ)

— Не нужны мы ему. Переспал один раз, а теперь говорит, аборт делай. Я не хочу, сама воспитаю, — бурчу, понурив голову.

— Даже не знаю чём тебе помочь. У меня нет друзей среди работодателей, — она ненадолго задумываться, а потом вдруг улыбка озаряет красивое лицо, — Слушай, у нас уборщица в офисе старенькая, Клавдия Степановна. Она вчера говорила, что устала работать и попросила подыскать ей замену. Зарплата, наверное, меньше чем в ларьке, но зато всё по трудовому законодательству. Если тебя устроит восемь тысяч. Я поговорю, тебя возьмут. Помещение у нас не очень большое, утром пришла, прибрала и домой.

— Анжелика, спасибо, — кидаюсь ей на шею от радости.

— Тогда в понедельник к девяти утра подходи. Помнишь где наше агентство? Отлично, спросишь на рецепции меня.

      Допив чай, Анжелика уходит, а я чуть не прыгаю от счастья. Ну и пусть уборщица, зато всё теперь будет, как надо. Деньги у меня есть куплю кроватку и коляску с рук, перед самыми родами, да и всё остальное можно тоже с рук купить. Прикасаюсь к плоскому животу руками. Ничего не бойся, малыш, я тебя не дам в обиду.

Сергей

      Прилетели в Германию. В аэропорту нас встретила машина принадлежащая клинике. Маму положили на каталку, а я сел рядом. В больнице вокруг нас сразу стали суетиться, определили в палату. Всё-таки большие деньги делают чудеса. Предполагаю, что отец не мало заплатил за быструю госпитализацию. Обычно оформление всех нужных документов приходиться ждать дней десять, и только потом ехать на лечение. К нам приставили медсестру, говорящую на русском.

— Петра Вагнер, — представляется она.

      Я смотрю на неё и замечаю мимолетный интерес в глазах. Хм, а на этом можно сыграть. Петра, стройная шатенка, высокая, симпатичная. Я бы не дал ей больше тридцати лет. Она слегка улыбнулась, заметив, как пристально я на неё посмотрел.

      Переложив маму с каталки кровать, Петра показала палату. Здесь был телевизор, шкаф, тумбочка у кровати, столик. Прямо в палате была уборная с душевой кабиной. Мы заглянули туда, а потом Петра показала мне кнопки вызова персонала и удалилась работать дальше. Я захватил с собой планшет для работы и связи с Юркой, благо здесь был бесплатный интернет. Перед уходом Петра установила мне доступ. Вскоре уже появился врач, вертел в руках снимки, назначил повторную томографию. В общем, день был насыщенный, и мне даже некогда было связаться с другом. Через день родительнице уже сделали операцию, которая прошла успешно. Петра заходила, ставила капельницы, и всё время как-то странно поглядывала на меня. Только один раз её маска строгой медсестры спала с лица, и я увидел вожделение. Это было всего секунду, прежде чем она снова пришла в себя. В паху приятно заныло. Черт, я её хочу. А что будет, если предположить ей секс? Хм, интересный вопрос. В один из дней, когда мама уснула, а Петра заглянула к нам перед уходом домой, я затащил её в уборную и прижал к стене.

— Что вы себе позволяете?! — сказала она с неизменным акцентом.

      Я усмехнулся про себя, ибо видел, что её возмущение наигранно.

— Вот только не нужно врать, что я тебе не нравлюсь, — я бесцеремонно полез целоваться, а по мнению моих бесчисленных подружек, это я умею делать лучше всего.

      Петра сначала не отвечала, а потом вцепилась в мои волосы длинными пальцами и дала себе волю. О, как она целуется! Все мои бывшие даже рядом не стояли. Я осмелился и залез под её белую профессиональную униформу, добравшись до груди. Женщина застонала, а потом оттолкнула меня от себя. Собралась сбежать, а жаль. Я решил не настаивать, всё-таки я не у себя на родине. Но к моему удивлению, Петра закрыла дверь на замок и стала раздеваться. Её белая блузка полетела прямо на кафель, затем брючки. Я не преминул воспользоваться ситуацией и сам начал скидывать с себя одежду. Сексуальная бестия забралась в довольно просторную душевую кабину, и когда я к ней присоединился, на нас полились тёплые струи воды. Мы продолжили целоваться и ласкать друг друга. Она была под стать мне в своём желании, такая же страстная и нетерпеливая.

— Хочу тебя Зергиус, — как всегда перековеркала она моё имя на немецкий.

      Меня не нужно было уговаривать, я сам уже еле сдерживался. Перевернул Петру лицом к стене и слегка нагнув вошёл. Она издала приглушённый стон, а потом время от времени повторяла.

— О-О-О, Зергиус, мой красивый русский медведь.