Моя прекрасная повариха

– Эльф! – прокричал он, запыхался, остановился и какое-то время пытался выровнять дыхание – а я уже понял, какой именно эльф провинился. – Эта ушастая сука сегодня жрала у меня в заведении! У Марты уже пузырьки за ушами!

Над зеваками прокатился тоскливый стон. Официантка Марта славилась по всему Келлеману грудью пятого размера и исключительной неразборчивостью в связях. Наверняка она уже успела с кем-то обменяться заразным приобретением. Морави тоже закроет заведение – пусть это было слабым утешением, но оно у меня было.

– Какая именно ушастая сука? – уточнил гранд-майор Сардан: Орочья Десятка уже узнала о болезни Азоры, обмотала лица повязками и ровным строем двигалась в сторону карантина в родной казарме.

– Докторишка! – простонал Морави, держась за сердце. – Докторишка, который приехал утром! Пришел, завтрак сожрал, а потом еще и обедать заявился!

Стон над зеваками сделался еще тоскливее. «Недаром Азора ему не доверяет», – подумал я и увидел, как Валентин Веттель, эльф, который работал управляющим в банке Келлемана, медленно пятится от толпы. Он был похож на путешественника, который столкнулся со стаей волков и теперь пытался не поворачиваться к ним спиной.

Не знаю, кто первый заорал «Бей эльфов!», но его поддержали – девица из пекарни, чьего имени я никак не мог запомнить, швырнула в Веттеля пустой бутылкой. Не попала – зато в ту же минуту часть зевак бегом двинулась в сторону банка, а остальные с неприятными ухмылочками двинулись в сторону Веттеля. Бургомистр с холуями немедленно куда-то стушевался, полиция, которая только что завязывала узелки на лентах ограждения, тоже нашла неотложные дела в другой части города. Веттель не растерялся – взбежал по ступеням к дверям «Вилки и единорога» и едва слышно выдохнул:

– Три тысячи золотом. За каждый день. Только впустите.

Я кивнул, открыл перед ним дверь и едва успел увернуться от камня, который, по счастью, угодил не в дверь, а в стену. Увидев, что эльф скрылся в рассаднике заразы, люди отступили: то ли решили не искать новых приключений, то ли подумали, что теперь эльф свое получит.

– Идиоты, – процедил я. – Это не тот эльф!

– Да по…! – отозвался голос из народа. – Все они хороши!

Пожалуй, я был склонен с этим согласиться.

Гостиница была похожа на осажденную крепость. Постояльцы разошлись по номерам, горничные и девицы госпожи Бьянки носились с горячей водой и полотенцами: доктор Смитсон рекомендовал обильное питье и горячую ванну. Я не знал, чем это нам поможет, но никогда не спорил с медициной. Господин Шарль с барменом размешивали витамины в маленьких стаканчиках – присмиревшие Нар и Очир сидели возле стойки и даже не собирались пакостить.

– Глория плачет, – сообщил Нар, когда я подошел к стойке. Я кивнул, бармен протянул мне стаканчик с золотистым содержимым – осушив его, я почувствовал, как от горечи начали шевелиться волосы по всему телу.

– Лечение страшней болезни… – вздохнул я. – Вы уже выпили лекарство, огольцы?

Мальчишки кивнули. По их зеленым рожицам было видно, что они больше не хотят лечиться. Я взял с подноса стаканчики для Азоры и Глории и отправился на третий этаж.

Глория сидела на стуле рядом с кроватью матери, и я с тоскливым отчаянием увидел, что Азора так еще и не пришла в себя. Пузырьков стало больше – теперь они покрывали почти все ее лицо, и я с невероятной нежностью подумал, что когда Азора поправится, я сделаю все, чтобы она никогда больше не болела и не печалилась.

– Вот, детка, выпей, – я протянул стаканчик Глории, она послушно выпила лекарство и вдруг тихо-тихо заплакала.

– Дядя Фьярви, я не могу вылечить маму… Я хочу, но не получается…

Я обнял ее за плечи, и девочка разрыдалась. Где сейчас, интересно, Эвентин Келлиан? Нашли ли его народные мстители?

Недаром Азора не доверяла ему. Интересно, знал ли он, что является разносчиком болезни? И если знал, то зачем приехал в Келлеман? Посадить город в карантин? От таких мыслей становилось только горше. Я погладил Глорию по голове и сказал:

– Ничего, милая, все будет хорошо. Ляг, отдохни. Ты можешь уже болеть, только пока не чувствовать.

Глория кивнула, шмыгнула носом и отошла к своей кровати. Я присел рядом с Азорой и поднес к ее губам стаканчик с лекарством.

Азора

Я очнулась и не сразу поняла, где нахожусь. Все кругом качалось и рассыпалось цветными мазками – казалось, я плыву на корабле, и он попал в бурю. Во рту царила такая горечь, что я невольно удивилась тому, как это меня еще не вырвало.

Наконец, мельтешение пятен улеглось, и я увидела, что лежу в номере «Вилки и единорога». Глория спала на соседней кровати, всхлипывая во сне. Фьярви дремал на стуле, запрокинув голову и негромко похрапывая. На его шее я увидела россыпь мелких пузырьков и даже села от удивления.

Белентонская лихорадка?! Болезнь Благословенного края в Келлемане?

Этот маневр мне дорого стоил – я сразу же рухнула обратно на подушки, обливаясь потом. Фьярви проснулся, увидел, что я пришла в себя, и его осунувшееся лицо просветлело.

– Азора, слава Небесам! – громким шепотом воскликнул он. – Как ты?