Моя прекрасная принцесса

— Это говорит женщина, которая всю жизнь провела на солнечном юге. Если бы вам пришлось жить в сыром, продуваемом сквозняками доме с неизменно дымящей трубой, вы бы тоже были одержимы погодой.

Когда она улыбнулась ему и взяла под руку, Чарлз едва не дернулся от неожиданности. Джиллиан в первый раз добровольно прикоснулась к нему, и почему-то это показалось ему… важным.

— Вообще-то на Сицилии мы тоже очень много думаем о погоде, — сказала она, зашагав дальше. — Летом там чертовски жарко, а если мало дождей — это просто катастрофа для фермеров.

— Замените «чертовски» на «ужасно» — получится еще одно не вызывающее возражений замечание. Меня радует наша способность вести разумный разговор, словно мы цивилизованные люди.

— Я пообещала бабушке, что постараюсь, однако то, что богатый герцог прогуливается по Грин-парку с внебрачной дочерью принца, мне вполне обычным не кажется.

— Может, это и так, но я бы посоветовал вам не упоминать в обществе ни о моем богатстве, ни о вашем происхождении.

— Полагаю, будет ужасно вульгарным признаваться в том, кто мой отец.

— Почти так же вульгарно, как говорить о толщине моего кошелька.

Джиллиан засмеялась — смехом громким, восхитительным, теплым и заразительным. Чарлз не сомневался, что такой смех мгновенно привлечет к ней мужчин, и его долг — убедиться, что эти мужчины достойные.

— Похоже, на Сицилии никто не испытывает таких утонченных угрызений совести, — сказала девушка. — Все знакомые мне аристократы много говорят о богатстве, особенно женщины. Полагаю, ничего удивительного в этом нет, потому что обычно дамы зависят от мужской щедрости. — Она покачала головой. — Я рада, что к ним не принадлежу.

— Вы знакомы с сицилийскими аристократами?

У Чарлза сложилось впечатление, что большую часть времени Джиллиан проводила в кругу семьи, особенно когда лорд Марбери был еще жив.

— Достаточно. Я знаю, о чем говорю, — выстроила оборону Джиллиан.

Он мог побиться об заклад, что за этим замечанием скрывается целая история. Но она явно не хотела об этом говорить, а он решил не задавать вопросов.

— Заверяю вас: обычный английский аристократ точно так же одержим деньгами, как и знать в других странах, — сказал Чарлз. — Просто мы странным образом уверили себя, что говорить о деньгах неприлично. Лучше мы будем их тратить.

— Если хорошенько подумать, так почти всех волнуют деньги.

— Особенно тех, у кого их нет, — сухо заметил Чарлз.

— На Сицилии полно людей без денег, — нахмурилась Джиллиан. — Нищета в сельской местности ужасает.

— Здесь то же самое. Теперь, когда солдаты вернулись с войны, им сложно найти работу.

Даже в его собственных процветающих поместьях возникали порой сложности с устройством мужчин, после долгого военного конфликта вернувшихся в свои деревни и на арендованные фермы.

— Ну, у вас-то вроде все хорошо. Полагаю, у отвратительно богатых герцогов, как правило, все всегда очень даже неплохо. — Она ослепительно улыбнулась ему, сгладив колкость.

Чарлз поднял палец.

— Вульгарно, не забыли?

— Признаю свою ошибку. Но на какие темы мне можно разговаривать без опаски, ваша светлость?

Чарлз оглянулся. Контесса Патерини и ее спутница заметно отстали.

— Вернемся к этому через минуту. — Он потянул ее на небольшую закрытую поляну рядом с фермой, где на травке паслись несколько коров. — Сначала я должен вас кое о чем спросить.

Джиллиан изящно прислонилась к частоколу, небрежно покручивая муфту, что свисала с ее запястья. Чарлз сделал для себя пометку: в следующий раз обратить ее внимание на позу.

— Валяйте, — сказала она.

Он с трудом подавил вздох. По одной проблеме за раз.

— Это не такая уж простая для обсуждения тема, — сказал Чарлз. — И мне совсем не хочется вгонять вас в смущение. Но раз уж мы заговорили о герцогах, я подумал, что лучше спросить вас о… — Он замялся, соображая, как бы выразить это поделикатнее.

— О моем знаменитом папаше, его королевском высочестве герцоге Камберленде? Об этом вы хотели спросить? — Она по-прежнему небрежно опиралась о забор, покручивая муфту. Но воздух вокруг словно сгустился от напряжения.

— Я понимаю, что это неловко, — сказал Чарлз. — Но я должен знать, как у вас обстоят дела с ним.

— Ничего неловкого в этом нет, — холодно отрезала Джиллиан. — Вам наверняка известно, что я никогда не виделась с этим ублюдком.

— Мисс Драйден…

— Ой, погодите, — задумчиво протянула она. — Я и забыла. Ублюдок — это я, а не мой досточтимый папаша. Пожалуй, мне не следует путать такие вещи.

Чарлз с трудом удержался от порыва потереть виски. Он вполне мог с пониманием отнестись к ее чувствам насчет отца, но эта почти фатальная неспособность контролировать свою речь неизбежно приведет ее к гибели. Пусть Камберленд не пользуется популярностью, все же он герцог королевской крови. Грехи отца обрушатся на нее, если не научится держать язык за зубами.

— Я понимаю ваши чувства, но позвольте предложить вам воздерживаться от подобных выражений об отце.

— Ну хорошо, а как насчет «жалкий трус»? Или «беспутное существо»? О, знаю: «совершеннейший пройдоха»! — Джиллиан улыбнулась ему, словно предложила помощь.