Моя прекрасная свадьба

Его рукав задрался, обнажая татуировку «ГОЛУБКА».

– Давай еще раз все обдумаем. Не обязательно принимать решение прямо сейчас. Вернемся в отель, пораскинем мозгами и… – Он вздохнул, и его плечи поникли. – Знаю. Это безумие. Эбби, я просто так сильно хотел этого. В этом безумии мое душевное равновесие. Мы можем…

Я больше не могла смотреть, как он волнуется и запинается.

– Малыш, стой, – сказала я, прикасаясь тремя пальцами к его губам. – Просто остановись.

Он посмотрел на меня, ожидая продолжения.

– Давай все проясним. Я не уйду отсюда, пока ты не станешь моим мужем.

Сперва он недоверчиво свел брови на переносице, а потом осторожно улыбнулся.

– Ты уверена?

– Где мой букет?

– Ой! – очнулась от нашего разговора Шантилли. – Вот же он, дорогуша.

Она протянула мне идеальной формы шар из красных роз.

Элвис подставил мне локоть, и я взяла его за руку.

– Трэвис, увидимся у алтаря, – сказал он.

Трэвис взял мою ладонь, поцеловал пальцы и помчался туда, откуда явился, следом за ним побежала хихикающая Шантилли.

Но этого небольшого жеста оказалось недостаточно. Мне внезапно захотелось поскорее добраться до него, и мои ноги сами понесли меня к алтарю. Вместо свадебного марша играла песня Thing For You, под которую мы танцевали на моем дне рождения.

Я остановилась и посмотрела на Трэвиса, наконец у меня появилась возможность нормально разглядеть его серый костюм и черные «конверсы». Он улыбнулся, увидев мой оценивающий взгляд. Я сделала шаг вперед, и еще один. Священник жестом показал мне идти медленнее, но я не могла. Всем своим существом я хотела находиться рядом с Трэвисом, больше чем когда-либо прежде. Наверняка он испытывал то же самое. Элвис не дошел и до половины, когда Трэвис не выдержал и двинулся нам навстречу. Я взяла его под руку.

– Э… я вообще-то должен передать ее тебе.

Губы Трэвиса сдвинулись набок.

– Она и так моя.

Я крепче сжала его руку, и мы прошли остаток пути вместе. Музыка стихла, и священник кивнул нам головой.

– Трэвис… Эбби…

Шантилли взяла у меня из рук букет и встала рядом.

Наши сцепленные ладони дрожали. Мы оба были так взволнованы и так счастливы, что не могли стоять спокойно.

Я действительно хотела выйти замуж за Трэвиса, но не могла унять дрожи в руках. Я не запомнила, что именно говорил священник. Не запомнила ни его лица, ни как он был одет, только глубокий гнусавый голос, северо-восточный акцент и руку Трэвиса, держащую мою.

– Голубка, взгляни на меня, – тихо проговорил Трэвис.

Я посмотрела на своего будущего мужа, утопая в искренности и обожании, что излучали его глаза. Никто еще, даже Америка, не смотрели на меня с такой любовью. Уголки губ Трэвиса поползли вверх, наверное, мои тоже.

Пока говорил священник, взгляд Трэвиса впитывал каждую деталь: мое лицо, прическу, платье – он даже взглянул на туфли. Затем он подался вперед, его губы замерли в нескольких дюймах от моей шеи, и втянул носом воздух.

Священник замолчал.

– Хочу запомнить каждую мелочь, – сказал Трэвис.

Священник улыбнулся, кивнул и возобновил речь.

Вдруг нас ослепила вспышка. Трэвис обернулся, увидел фотографа, а потом посмотрел на меня. Словно в зеркале отразились наши лучезарные улыбки. Мне было неважно, что выглядим мы совершенно нелепо. Мы словно собирались спрыгнуть с самой большой высоты в самую глубокую реку, впадающую в самый великолепный и внушающий ужас водопад, который выходит к самому лучшему и самому потрясающему побережью во всей вселенной. На счет десять.

– Истинный брак начинается задолго до свадьбы, – проговорил священник. – А связанный с браком труд простирается намного дальше окончания церемонии. Короткое мгновение и росчерк ручки – вот что нужно, чтобы официально связать себя узами брака, но, чтобы сделать эти узы крепкими и нерушимыми, понадобятся любовь, преданность, прощение и готовность уступить. Эбби и Трэвис, думаю, вы показали нам, на что способна любовь в сложные минуты. Ваш вчерашний день стал тропой к этой часовне, а путешествие в ваше совместное будущее станет понятнее с каждым новым днем.

Трэвис прислонился щекой к моему виску. Я трепетала от того, что он хочет прикасаться ко мне везде, где бы мы ни находились. Если бы я смогла крепко прижать его к себе и не прервать при этом церемонию, я бы так и поступила. Слова священника слились воедино.

Пару раз наставал наш с Трэвисом черед говорить. Я надела ему на палец черное кольцо, и он просиял.

– Этим кольцом я беру тебя в мужья, – сказала я, повторяя за священником.

– Хороший выбор, – отметил Трэвис.

Когда настал черед Трэвиса, он слегка замешкался, а потом надел мне на палец два кольца: мое обручальное и простое золотое.

Мне хотелось как-то поблагодарить его, что он позаботился и купил мне классическое кольцо, но все это было слишком ново для меня. Чем больше мне хотелось запомнить каждый момент, тем быстрее проносилось время. Возможно, мне стоило прислушаться к списку обещаний, которые я давала, но для меня сейчас имел значение лишь голос Трэвиса.