Моя прекрасная убийца [Сборник]

Мы дождались возвращения Абрахамса. Он тут же все нам выложил, причем заявил, что даже если бы мы не пришли, он все равно собирался в полицию. Я многое отдал бы, чтобы поглядеть, как бы его приняли там с такой историей. Отправили бы, чего доброго, к психиатру.

Ну, а остальное вы знаете. В Неаполе вы все время были под нашим контролем, пока не случился инцидент в отеле. А затем нам пришлось наблюдать, как вы подались на причал.

Шеф повернулся и поглядел Джаггеру прямо в глаза.

— Хорошенькую вы заварили кашу. Нам оставалось только предполагать, что вы знаете, зачем это делаете. И мы не вмешивались, опасаясь испортить ваш замысел. Разумеется, мы не знали, что вас ждет на «Цирцее», в противном случае вмешались бы непременно. Хотя, возможно, это могло бы иметь неприятные последствия для вас и для юной дамы. Впрочем, вы с ней что?..

— Нет, мы с ней не… — ответил Джаггер.

Зеленые глаза шефа испытующе поглядели на него.

— Нет, — сказал шеф. — Нет, конечно. Надеюсь, вы не рассердитесь на меня, если я выражу вам свое сочувствие по этому поводу и свое искреннее сожаление. Как бы то ни было, а мы оказались в глупом положении — пришлось сидеть сложа руки и наблюдать. Как в кино — злодеи захватили главную героиню, а полиция не решается стрелять, опасаясь задеть ее.

Конечно, мы были информированы о вертолете. Потому потребовалась помощь Шестого флота. Президент Соединенных Штатов пошел нам навстречу. А если б он знал, о чем идет речь, да еще во всех деталях, то проявил бы еще большее внимание. Впрочем, оно и к лучшему, что не знал. К лучшему — для всех, кто был причастен к этому делу.

Шеф протянул Джаггеру ящичек из слоновой кости и поглядел, как тот закуривает сигарету.

— Едва вертолет взлетел, все сразу пошло, как и было предусмотрено планом. Все были наготове и ждали только этого момента. Они даже немного поторопились. Вначале следовало убедиться, что вы — не в вертолете.

Но если бы вам не удалось остаться в живых, они, вероятно, не обнаружили бы бомбу своевременно. Страшно подумать, что тогда произошло бы. Словом, как говорится, все хорошо, что хорошо кончается. И проклятые споры тоже уничтожены. Я даже испытываю некоторое уважение к этому человеку. Он достойно погиб.

Джаггер рассматривал кончик своей сигареты.

— Может быть, просто не рассчитал пилот «фантома»?

Шеф пожал плечами.

— Может быть. Но я не верю в это. И вы не верите тоже. Кстати, мои люди нашли на борту «Цирцеи» все записи Силидж-Бинна.

Джаггер даже приподнялся в кресле.

Шеф усмехнулся.

— Давно уничтожены, — сказал он. — Премьер-министр и президент согласились на такой шаг. Исследования профессора мог бы продолжить кто-то другой, но меч получился бы обоюдоострый.

Шеф откинулся в кресле, сунул руки в карманы пиджака и стал позвякивать монетами.

— Что сказать еще? — Он задумчиво потер нос. — Ах, да. Мы послали людей арестовать Биддл-Джонса — он слишком много болтал. Тот сказал, что пойдет собирать вещи, а сам принял синильную кислоту. Ну, оно и к лучшему. По официальной версии — сердечный приступ.

Шеф встал и, по-прежнему держа руки в карманах, пошел к письменному столу.

— Мы с вами должны написать отчет. Было бы много проще, если бы вы по-прежнему работали у нас.

Он прекратил позвякивать мелочью. Снова воцарилась тишина, только жужжал кондиционер.

Так и не дождавшись ответа, шеф вздохнул.

— Ну что же, тогда всего хорошего.

И протянул руку.

Джаггер тоже встал и пожал ее. Потом направился к выходу. Когда взялся за ручку двери, шеф сказал:

— Кстати, об этой девушке, Майкл…

— Да, я слушаю.

Бывший его шеф вздохнул снова.

— Впрочем, так. Ничего. Всего хорошего. И — спасибо.

Джаггер вышел и направился к специальному лифту — только на одного пассажира.

Взял такси и поехал домой.

Поднялся на верхний этаж. Здесь все осталось так, как тогда. Тогда, когда он с Тримблом и Кадбюри покинул этот дом. Чемодан, так и не собранный, лежал раскрытым. Было душно. Надо бы убрать, устало подумал Джаггер. Впрочем, пропади оно пропадом.

Он сел в кресло и сидел, пока не стало темнеть за окнами. Очередная сигарета вся истлела в его пальцах, но он не обращал на это внимания. Он старался не думать о людях, готовых поставить на кон собственную жизнь, лишь бы удовлетворить свою жгучую страсть к приключениям. Старался не думать и о тех, кто из сохранения ложно понятой чести делает то же. В Азии, впрочем, говорят — чтобы не потерять лица…

Он сел в кресло, в котором сидела Брайони, когда он привез ее к себе тогда… Что это, чистая случайность?

Они попрощались совсем быстро. Но Майкл никак не мог забыть, какое у нее было лицо при расставании. Казалось, она обиделась, словно ребенок, которому слишком рано довелось узнать, в каком жестоком мире ему приходится жить. Хорошо ли он поступил? Нет, конечно. Но он не мог заставить себя перемениться.

Джаггер выглянул в окно: серое небо было холодным и невеселым. Окинул взглядом комнату, свои книги, свои пластинки, картины.