Моя прекрасная убийца

Я повесил трубку. Наш эксперт, которому я отнес дневник Янсен и то письмо к Ладике, дал однозначное заключение: все это написано одним почерком.

Я поставил фотографию девушки на письменный стол у ящичка с картотекой. Фройляйн Янсен выглядела на ней просто замечательно. Я поглядел на нее, повертел в руках карандаш и подумал — интересно, что она сейчас делает? Город изнывал от августовского зноя — шел двенадцатый час дня. Мой неуютный кабинет весь провонял куревом и мастикой для натирания полов. Неужели фройляйн Янсен плещется сейчас в Средиземном море?

Если она уехала в субботу вечером, то уже должна добраться до места. Может, сейчас как раз распаковывает чемоданы в номере. Или вышла на балкон и смотрит на яхты, скользящие по голубой воде. А из ресторана пахнет жареным мясом, с перчиком, с чесночком…

А вдруг она вовсе не в Иелсе? Где же тогда? Снова телефонный звонок Не дают разыграться воображению. Хорошо было Шерлоку Холмсу: красное вино, трубка, ноги у камина. Впрочем, при такой жаре камин был бы, пожалуй, ни к чему.

— Клипп у телефона, — сказал я в трубку. Звонили из лаборатории. Пятна крови на жакете были той же группы, что и у Ладике. Последовал целый ворох научных терминов, без которых они почему-то не могут обойтись. Я слушал, не вникая, и продолжал разглядывать фотографию.

«Бедная ты, бедная», — подумал я и сказал в трубку:

— Благодарю вас.

— Я пришлю вам письменное заключение, — сказал коллега из лаборатории.

— О’кей, — ответил я. — До скорого.

Девять часов спустя я уже сидел в югославском экспрессе. Стоило мне поставить чемодан на багажную полку, как он свалился и набил мне шишку на лбу размером с пол-яйца. И вот я сидел, держась за голову, и мысленно прокручивал события этого дня.

В половине четвертого мы получили телеграмму из Интерпола: да, объявленная в розыск Янсен в Иелсе обнаружена. В четыре я вместе с Фойерхаком сидел у шефа.

— Я разговаривал с Висбаденом, — сказал шеф. — Практически никаких шансов, что югославы выдадут девушку, если мы затребуем. Висбаден говорит — маловато улик.

— А группа крови? — возразил я.

Шеф пожал плечами:

— У нас нет с ними договора о выдаче преступников.

— Если бы кто-то мог поехать туда, встретиться с Янсен и допросить ее, наверное, удалось бы получить от нее признание, — сказал я задумчиво. — Все бы и выяснилось.

— Еще бы! Как вам не поехать на Адриатику! Это вы здорово придумали, — проблеял Фойерхак.

Он не мог мне простить одного случая, когда я испортил ему все показатели, поймав внеочередного преступника.

Шеф долго молчал.

— Вы что же, Клипп, полагаете, что она пожмет вам руку и с радостью позволит препроводить себя на родину, где ее ждет тюрьма? — спросил он наконец.

— Нет. Но если она сознается, мы сможем добиться ее выдачи, — возразил я.

— Если, конечно, она и в самом деле преступница, — ввернул Фойерхак и уставился на меня. За свои глаза, как у сенбернара, он получил у нас кличку «Белло». И поделом.

Шеф принялся поглаживать средним пальцем правой руки несуществующие усы, что у него было проявлением задумчивости. Мы с благоговейным молчанием ждали результатов его умственной деятельности. Между оконными рамами жужжал шмель. Я встал и выдворил его. Никакого меда в этом кабинете он не нашел бы, сколько бы ни старался.

Шеф вдруг поднялся и сказал:

— Подождите здесь, пожалуйста.

И вышел из комнаты.

— Очень интересно, — буркнул Фойерхак.

— Мне тоже! — откликнулся я.

Впервые за долгое время мы сошлись во мнении. Но столь трогательного единодушия было недостаточно, чтобы тут же перейти к дружеской болтовне. Минут десять мы молча курили. Зазвонил телефон, но ни один из нас не взял трубку. Звонки продолжались секунд шесть, потом снова наступила тишина. Мне надоело сидеть, но как только я встал, чтобы подойти к окну, вернулся шеф.

— Ваш заграничный паспорт в порядке, Клипп? — спросил он.

— Конечно! — ответил я, с живым интересом ожидая продолжения.

— Начальник дал согласие. Как можно быстрее отправляйтесь в эту дыру — Йелсу или как ее там, и берите в оборот мадемуазель Янсен. Мы полагаем, что вам следует на время сделать вид, что вы приехали отдыхать, не раскрывайте себя, пока наши подозрения не подтвердятся. Понятно?

— Так точно! — сказал я и скосил глаза на Фойерхака. Он сидел, нахмурив брови и покусывая нижнюю губу.

Шеф продолжал:

— Все дела передадите Фойерхаку. Надеюсь, вы не откажетесь принять их, коллега Фойерхак?

— Разумеется, — сказал Фойерхак, — хотя именно сейчас у меня работы по горло из-за контрабанды. Смерть этого греческого проводника более чем подозрительна, так как…

— Хорошо, хорошо, — прервал его шеф. — Но вы все же сможете, надеюсь, допросить нескольких служащих универмага и подружек убитого Ладике.

Фойерхак что-то проворчал, но шеф уже не слушал.

— Фрау Кибиц поможет вам отправиться побыстрее. Я распорядился. Желаю успеха! Думаю, вы поторопитесь с возвращением.

Тут он улыбнулся.

Когда мы вышли, Фойерхак ехидно заметил:

— Вам повезло, что ваша убийца не отправилась в отпуск на Гавайи. Пришлось бы вам прокатиться за счет налогоплательщиков на другой край света.