Моя прекрасная убийца

Он развязал пояс, расстегнул пальто и принял такую вольную позу, как будто был у себя дома.

— Полагаю, вы хотите расспросить меня про Лотус. Что я делал в тот день и тому подобное.

— Приблизительно так.

— Ну, вчера я уже докладывал полицейским, что заходил к своему клиенту, который живет в том же доме. Мы условились на шесть, и я пришел без опозданий. Фамилия клиента…

— Да, мы проверили ваши показания. Как долго вы были у мистера Хеерсона?

— Довольно долго. Хеерсон организовал тут клуб. Они называют себя кинооператорами-любителями. Понимаете? Приблизительно раз в месяц у них встреча, что-то вроде кинофестиваля. Смотрят свои фильмы, заказывают у меня и крутят тоже. Как образцы, на которые нужно равняться. Хеерсон очень хороший клиент.

— Порнофильмы? — спросил Кнут.

Леонард изобразил оскорбленное достоинство.

— Разумеется, нет. Это — искусство. Такие фильмы идут сегодня в любом кинотеатре, куда пускают публику старше восемнадцати лет. Только наши фильмы лучше. Я думаю, за счет того, что несут отпечаток личности создателя. Авторские фильмы для избранной публики. Ничего общего с коммерческим хламом. У меня действительно хорошая, тщательно подобранная коллекция. Вам и самим не помешало бы посмотреть хоть один. Как-нибудь устройте вечеринку и покажите его друзьям, чтоб они поняли, что такое хорошее кино.

— Как вы ладили со своей мачехой?

Леонард пожал плечами и почесал нос.

— Ладил, как с любой женщиной. То есть с любой, которая не выглядит ведьмой или мегерой.

— Вы не испытывали неприязни к этой женщине? Ведь из-за нее ваш отец разошелся с матерью.

— Естественно. Я чуть не сошел с ума. Я раньше матери узнал об их отношениях и рассказал ей. Наверное, не следовало этого делать, все равно от моего рассказа ничего не изменилось. Она уже цепко держала его в своих когтях. Так больше и не выпустила. Что я мог поделать? Мне тогда только исполнилось двадцать. Когда становишься взрослей, узнаешь, что такие вещи порой бывают. И ничего — мир не рушится.

Паркс в задумчивости грыз кончик карандаша.

— Знали ли вы миссис Кон раньше, когда она еще не вышла замуж за вашего отца? — спросил он.

— Конечно. Мне было известно, что она за птица. Встречал ее в этом балагане, у отца на фирме, когда бывал там. Она демонстрировала модели покупателям.

— В балагане, — повторил Кнут. — Надо ли это понимать так, что вы не собирались заниматься тем же бизнесом, что и отец?

— Разумеется, нет. От такого бизнеса наживешь только язву желудка. Кроме того, я охотнее занимаюсь тем, что нравится мне самому, а не тем, чем меня хотят заставить заняться другие.

— Вы и миссис Кон были почти ровесниками. Вы никогда не выходили с ней вдвоем? В театр, в ресторан, к примеру… — спросил Паркс.

— Она меня вообще не замечала. Ее интересовали только деньги.

— Вы не пытались с ней объясниться?

— Нет. Я и без того знал, что у нее на уме.

— Как ладили между собой ваш отец и ваша мачеха? — продолжил разговор Кнут.

Леонард принялся разглядывать свои толстые пальцы с ухоженными ногтями.

— Как большинство супругов. Много шума из ничего.

— Вы хотите сказать, что они ссорились, но о разводе не думали?

— Она никогда не дала бы ему развод. У моего отца есть деньги, а от них она ни за что бы не отказалась. Она даже добивалась, чтобы он лишил меня наследства. Вы знаете об этом?

— А откуда знаете вы? — ответил вопросом на вопрос Кнут.

— Она сама мне сказала. За ней не задерживалось. Она была женщиной прямой.

— Следовательно, Лотус вас терпеть не могла. Верно?

— Вот уж не знаю. Но особого значения это не имеет. Дошло бы до дела, она и родную мать бы обобрала.

— И что же, ваш отец теперь лишит вас наследства?

Леонард выдержал испытующий взгляд Кнута.

— Представления не имею.

— Вас это не интересует? — с любопытством спросил Кнут.

— Конечно, интересует. Но вы не знаете моего отца. Если кто-то хочет от него чего-то добиться против воли, он становится упрям, как бык. Так что мне лучше помалкивать и ждать.

Паркс снова подключился к допросу.

— Ваша мать испытывала ненависть к миссис Кон?

Леонард посмотрел на него и рассмеялся.

— Леди Гертруда? Ее стали называть так, когда я был еще мальчишкой. Станет леди Гертруда пачкать свои руки в крови какой-то там Лотус Кон… Ха! Леди Гертруда достойна своего прозвища. Моя мать просто в упор не видит тех, кто не принадлежит к высшему обществу.

— Помогает ли вам отец материально? — вдруг сменил тему Паркс.

— Что-что? Как вы сказали?

— Ну, вы довольно хорошо одеваетесь. Потом, у вас квартира на Парквэй. По моим прикидкам, все это стоит немалых денег.

— Вы что, решили, как фининспектор, выяснить источники моих доходов? Во всяком случае, я и без отца неплохо зарабатываю. Дело у меня солидное. От моего старика я не получал ни цента с тех пор, как бросил учиться в колледже.

— А от матери?

Леонард прищурился.

— Она мне помогает все время. Не тем, так другим. Но я что-то не пойму, куда вы клоните?

На лице Паркса не отразилось ничего.

— Так. Спросил из чистого любопытства.

Леонард бросил на него сердитый взгляд, а потом посмотрел на часы. Они, видимо, пошли снова, потому что он сказал: