Моя профессия спаситель (СИ)

Ани кивнула, сама не понимая, соглашается она или просто принимает сказанное, тоже приборы положила — аппетит разом испарился, будто его и не было.

— Бараш, я не слишком не слишком разбираюсь в ваших любовях и чуйствах. — Нелдер перехватил ее руку, да еще и ладонью накрыл, наклонился над столом, заглядывая Сатор в глаза. — Мне с тобой хорошо. Мне с тобой… спокойно. И меньше всего я хочу что-то менять, понимаешь? Вот так, как сейчас — это лучшее, и другого не надо. Потому что «лучше» я могу представить с трудом.

— А ты, оказывается, романтик и дамский угодник, — улыбнулась Анет, и вроде бы получилось у нее как надо, вовсе даже не вымученно и не жалко. — Не думала такое от тебя услышать.

— Ну, больше и не услышишь, — ухмыльнулся Кайрен. — Думаю, за это надо выпить.

— Ты меня споить решил?

— Точно. А потом растлить.

— А говорил, что совращением детей не увлекаешься.

— Это я просто не знал всех глубин своей черной души, — покаялся Нелдер, — ты открыла во мне пороки, о которых и сам не подозревал.

— То есть, снова я опять во всем виновата?

— Ну а кто еще? — изумился Кайрен. — Запомни, во всем и всегда виновата женщина. А мужчина не может быть виновен по определению, ибо он изначально безгрешен.

Сатор фыркнула, сделав вид, что собирается запустить в него укропным хвостиком, но поймав взгляд метрдотеля, смутилась, снова занявшись основательно подстывшей телятиной, которую не портил даже загустевший холодный соус.

Все опять было хорошо: и ресторан, и оркестр, и свечи, и астры, и вечер вообще. Настолько хорошо, что прекращать это не хотелось категорически, наоборот, протянуть бы подольше. Потому и предложение Нелдера пройтись пешком Ани приняла почти с восторгом, хотя часы уже одиннадцать пробили.

Только кому какое дело до времени, если можно идти, никуда не спеша, со своим мужчиной, который прижимает твою руку к собственному боку, держа ладонь поверх твоей. А на сгибе локтя лежат мохнатые астры, остро пахнущие дождем и немного мокрой землей. И синхронные шаги гулко отдаются эхом в туннеле темных домов: в такт, в такт, в такт.

— Эй, дядя, закурить не найдется?

Хриплый голос за их спинами был таким неожиданным и настолько не гармонировал со сложившимся этим вечером миром, что Сатор не сразу поняла, о чем спросили.

— Когда ж вы накуритесь? — буркнул Нелдер, и Ани почувствовала, как напряглась его рука под ее ладонью, под легким плащом.

— Ты это… — хриплый совершенно по-детски шмыгнул носом. — Часики тоже вынай и лопатник не забудь.

— Вроде бы речь шла только про закурить? — усмехнулся Кайрен, задвигая Анет назад.

— Не умничай, дядя!

Ани хриплого так и не увидела — спина Нелдера мешала хоть что-то разглядеть, да и фонари горели довольно далеко, на проспекте, и до этой улочки желтые лужи света не дотягивались. Наверное потому, что толком ничего рассмотреть не могла, она не очень-то поняла, как все случилось.

Просто Нелдер пропал куда-то — вот только стоял стеной, которую не враз обойдешь, и исчез. Зато впереди завозились тени, будто собачья свора сцепилась. На людей они совсем не походили, даже росту им до людского вроде бы не хватало, и звуки от них доносились совершенно песьи. А потом из этого клубка вытянулось что-то вроде щупальца, и под ноги Сатор выкатился человек, определенно человек. Он скрючился на влажно поблескивающей брусчатке, подтянув колени к самой груди, обхватив себя руками, елозя лицом по камням.

Ани еще подумала: больно ему, наверное.

— Ты охренел, Шварый?! — рявкнуло вдруг так, что у Сатор уши заложило. — Тикаем, робя!

Где-то далеко-далеко, кажется, на другом конце города, темноту высверлил свисток городового, а тут, рядом, загрохотали по мостовой ботинки, будто подметки у них подкованными были. И улочка мигом опустела, только все так же елозил физиономией по мостовой скрюченный, да в нескольких шагав впереди темнело что-то вроде груды тряпок.

Ани огляделась и ничего другого не увидела.

— Кайрен, — позвала, и собственный голос показался ей не громче комариного писка.

Сатор, подобрав юбку, переступила через корчащегося — звук собственных цокающих каблуков в неестественной тишине болезненно отдался в висках.

— Кайрен, — окликнула снова.

Хотя видела, что впереди валяется никакая не груда тряпья, а тоже человек: мужчина в темном плаще и неуместно белой грудью манишки.

— Кайрен!

Анет упала на колени — стало больно, но боль эта была такой же далекой, как и полицейские свистки. Попыталась приподнять жутко тяжелого и странно негибкого, словно из камня вырезанного, Нелдера. Обеим ее рукам стало мокро и горячо, словно она кисти в остывающий кипяток сунула, а с левой стороны пальцы наткнулись на что-то холодное, рифленое.

Кайрен коротко застонал. Или вскрикнул шепотом?

— Бараш? — спросил неожиданно громко и четко.

— Я здесь. Я сейчас, подожди только…

— Смешно, — хмыкнул Нелдер.

А что смешно, не пояснил. Он вообще больше ни слова не сказал.

* * *