Моя профессия спаситель

Честно говоря, когда она из кареты вылезала, то даже заулыбалась, потому как ничего страшного не углядела. Пожалуй, во всем происходящем было что-то от Нового года или дня рождения Регентши: на фоне яркого, слоистого заката, за темными, почти черными силуэтами заводских построек, взрывались фонтаны праздничных огней, пухлыми облаками вскипали разноцветные дымы, со злым визгом взлетали шутихи, рассыпались искрами. Где-то уж совсем далеко, над плоскими крышами ангаров, вдруг вырос переливающийся ало-золотым дракон, вытянул тонкую шею, вскинул голову, взревел и лопнул, засыпав весь горизонт россыпью звезд. А на его месте развернулся полупрозрачный флаг: «Ребята, мы с вами! «Золотые драконы» победят!» — и тоже распался на фейерверк.

Ани хихикнула, правда, тут же и примолкла, потому что Кайрен, висящий на подножке кареты, глянул на нее не то чтобы строго или зло, но как-то дико, махнул рукой, приказывая обратно в экипаж убираться.

— Проезжайте, проезжайте! — заорал городовой от не распахнутых настежь, а вовсе снятых с петель ворот. — Туда, левее берите!

Тут-то Анет, поначалу ошалевшая от грохота салютов, услышала и другое: тоненькие, беспомощные крики и вроде бы вой. Увидела крохотных, показавшихся игрушечными, артачащихся ящеров, а рядом совсем уж маленькие мечущиеся фигурки. И брезентовые куртки пожарных, волочащих с телеги помпу. И сломанными куклами лежащие на обочине… что-то. А еще вдарил запах: тяжелой, жирной, безнадежной гари.

Плюха, беспрестанно, на одной ноте ревя, будто оплакивая кого-то, прошлепал лапищами по разлитым с хлопьями сажами лужам, свернул у неуместно нежных кустов цветущего жасмина и какой-то статуи, и настоящее — горячее, удушливое, выжимающее пот, до краев переполненное ором и вонью — накрыло, как крышка кастрюлю.

Кажется, из кареты Ани все-таки вылезла и даже укладку вроде бы вытащила, поплелась за Кайреном — он бежал, но Сатор почему-то все равно болталась в шаге за его спиной. Собственно, только эту спину девушка и видела, а все остальное кусками, вырванными, но тут же забывающимися. Это она уже потом вспомнила шлем пожарника, почему то валяющийся в луже — их, луж, вообще вокруг было, словно недавно ливень прошел, хотя дождь три дня назад прошел. А еще толстые, рубчатые, смахивающие на муляж трахеи шланги кругом — Анет об них то и дело спотыкалась. И паренька в алой СЭПовской куртке, скрючившегося возле чьей-то чужой кареты. Водителя, наверное, уж слишком засаленной эта куртка была. А еще, в сторонке, на травке, человека, согнувшегося в позе эмбриона, прикрывающего виски кулаками. Хотя нет, не человека, конечно. Ведь человек не может… обуглиться. Ведь не может, правда?

Нелдер, оказавшийся очень близко и почему-то не спиной, а лицом, вцепился Ани в плечи, тряхнул, как бабушкин терьер Масик пойманную крысу, заорал. Сатор отчетливо видела — орет, даже слышала его. Вот только понять, что именно, не могла. Вместо чужого голоса в ушах был лишь тоненький, тошнотворный писк. Кайрен скривился, махнул на что-то сзади находящееся, отпустил, снова спиной повернулся. Анет по-прежнему его не слышала, но последнюю фразу поняла: «Хоть под ногами не болтайся!». Она даже обернулась, посмотрела, на что «корсар» указывал — родная карета стояла неподалеку кривовато, боком. Даже не до конца стертую надпись: «Обгоняй рес… Кому-то нужны твои…» — удалось рассмотреть. А, главное, дверца ее была распахнута, а за ней, за дверцей, темнело уютное тихое нутро.

— Посторонись, дочка, — добродушно прогудел седоусый пожарный, чувствительно пихнув Сатор в бок. — Шла бы ты отсюда. — И пошел, почти побежал куда-то, больше никакого внимания на Анет не обращая.

Ани отыскал взглядом Нелдера — он стоял на коленях рядом с лежащим, прямо в луже стоял. Побрела к нему на странно негнущихся ногах. Кайрен будто почувствовал ее, глянул через плечо. Мотнул головой на раззявленную пасть укладки, рявкнул: «Мешок!». Странно, но на сей раз Сатор все прекрасно поняла, тоже на колени брякнулась, да с таким энтузиазмом, что зубы клацнули, но боли почему-то не почувствовала. Потянула из сумки дыхательный мешок[17], а следом маску. Вот только руки слушаться не желали, пальцы одеревенели, словно она долго ледышку держала. Поэтому, наверное, коротенький шланг, на котором маска висела, за что-то зацепился и никак не желал распутываться, угрожая еще и из мешка вылететь.

Кайрен перехватил оба ее запястья, с силой сжал — Ани еще подумала отстраненно и будто издалека, что непременно синяки останутся.

— Ты все умеешь и знаешь, — очень отчетливо, разделяя слова, выговорил Нелдер. — Мы все сделаем. Ты мне веришь?

Ничего связного Ани ответить так и не сумела, потому просто кивнула.

Не сказать, что ей моментально стало легче, ничего подобного. Она всего лишь вспомнила: действительно же все знает, пусть и не умеет, но ведь Нелдор-то…

И вспомнила, что обгорелое до пузырей мясо — это не просто отвратная туша, а человек. Человеку же нужно помочь — работа у нее такая. Мясо… Ну что мясо? Его состояние еще не повод выплевывать собственный желудок под куст. Вот Нелдер…