Моя профессия – убивать. Мемуары палача

«Господин редактор!

Многие уважаемые особы, делающие мне честь своим доверием, оказывается, считают, что я – автор Записок Сансона, – исполнителя уголовных приговоров. Тем заявляю, что я никогда не писал ничего подобного, и что воспоминания, оставленные нам отцом, нисколько не совпадают с этой публикацией, все подробности которой вымышлены.

Имею честь быть…»

На обороте находится список журналов, в которых он хотел поместить это письмо. Их семь: «Газета Франции», «Журнал де Деба», «Газета Трибуналов», «Конституционель», «Французский курьер», «Ежедневная газета» и «Курьер Трибуналов».

Впоследствии, после смерти моего бедного отца, я, в свою очередь, сделался предметом новых настоятельных просьб и домогательств покинуть таинственный мрак, облекавший нас. Я получил письмо от одного известного с хорошей стороны писателя, которое я помещаю, как и ответ, который я послал ему:

«Милостивый государь!

Так как один из книготорговцев предложил мне составить по некоторым источникам, которые обещал доставить биографию Вашего покойного отца, то я имею честь уведомить Вас, что я не хотел дать ему своего обещания, не получив на то Вашего согласия и полную уверенность в том, что этот договор будет во всем согласовываться с желаниями Вашего семейства. Мне, милостивый государь, известно, что правда, – есть постоянное достояние каждого из членов семьи. Я никак не могу дать повод публике к злословию и сознаюсь чистосердечно, что это-то и привлекает меня приступить к труду, который требуют от пера моего. Если бы Вам было угодно, милостивый государь, помочь нам своими советами и материалами, которыми Вы обладаете более чем кто-либо, то мы не были бы подвергнуты никакому заблуждению, малейшая неточность которого может лишить нас доверия читателей. Я считаю, кроме того, вправе сказать без боязни, что мы все достойны этого сочинения: вы – из памяти к обожаемому Вами отцу; мы, со своей стороны, светим добродетели, которую уважаем и которая имеет весьма немногих свидетелей.

Будьте так добры ответить мне, милостивый государь, как можно скорее и будьте уверены в моем глубочайшем уважении.

Париж, 3 октября 1840».