Моя профессия ураган

— Лечим сердечные раны вроде иглоукалыванием, — хулиганистым молодым голосом ответила мне стенка. Я совсем забыла, что там, на страже меня, стояли молодые тэйвонту за тонкой резной стенкой… — Набьешь палками по пяткам, и вроде здоровей становишься… Ты вроде лупишь одну точку, чтобы душа оздоровилась…

— Я вас счас оздоровлю! — не обещающим ничего хорошего голосом пообещала я, и, случайно дернувшись, взвыла от снова пронзившей меня боли. — Уууу… Дайте, только доберусь до вас!

На этот раз я выздоравливала тяжело, болезненно и бестолково…

Почему-то я стала бояться, когда меня покидал Радом и или впадала в истерику или в прострацию, тупо уставившись в стенку. Даже Рихадо стал бояться за меня.

Радом не выдержал.

Уговорами, не отпуская его от себя, безумием я добилась того, чего так и не смогла в бодрствующем состоянии — Радом, плюнув на все, засыпал в моей постели, ибо только тогда я успокаивалась и крепко спала, не мечась, не бредя, а спокойно и счастливо улыбаясь.

Конечно, старушка Тэги нас не оставила. Она ложилась или рядом со мной как предохранительный пояс верности, а потом и между нами. Видно как противозачаточное средство. Весь Храм потешался над этим. Ибо Радома это не останавливало, и он притягивал и обнимал меня прямо через нее. Сжимая старушку, будто портрет любимого брата.

Конечно, нравилось мне это не то чтоб слишком. Когда я немного оклемалась и выплыла благодаря спокойствию из-за присутствия Радома, взбешенная до глубины души такой старушечьей бесцеремонностью, я ехидно сказала:

— Это она, Радом, к тебе заигрывает. Другого пути у нее нет, поскольку старая, вот она и придумала. Чтоб хоть немного к тебе потискаться… Она ревнует. Ведь многие тэйвонтуэ по тебе вянут…

— Ааах!!! — ахнула старушенция. — Так ты, значит, все притворяешься? — сказала она тоном, не вещавшим мне ничего доброго и вечного.

Конечно, я была наказана… Радома тут же выпроводили…

— Она же здорова, как бык, чего ты тут крутишься! — потеряв совесть, рявкнула разъяренно Радому Тигэ.

Нас теперь даже видеться не допускали наедине, как опасных малолетних.

Конвоировали.

Впрочем, я и сама хотела вырваться отсюда.

Надоело слушать умиленные возгласы:

— Ах, что за милое дитя? — и улыбки обращенные ко мне.

— Это дитя в считанные дни убило почти всю школу черных тэйвонту, за исключение трех человек с настоятелем, которых никто нигде не может найти…

Лицо мужчины медленно вытягивалось.

— Откуда взялся этот чертов монстр!?

Но я чуть не плакала — я-то не была монстром!..Слишком уж дикие слухи пошли.

Говорили даже, что тэйвонту прячут вурдалака… И толпы маялись возле Храма, в надежде на него взглянуть хоть глазком.

— Научи меня владеть мечом, меня же чуть не убили! — моляще сказала я. — Я чувствую себя такой беззащитной…

Тэйвонту, охранявший нас с Радомом на прогулке, поперхнулся.

— Ты знаешь, я надеялся, что тебя кто-то из наших здесь узнает… Или же выясниться действительно, что ты принцесса. Но нет. Агин, он видел всех прибывших, говорит, что тебя среди них точно не было…

— Ты жалеешь, что я не принцесса, — взглотнув, жалко спросила я.

— Дурочка моя, — Радом притянул меня. — Лучше тебя в мире нет, что там принцессы!

Я обмякала, поддаваясь его лести…

— Но все же, я так беззащитна…

— Так-так, и это говорит человек, убивший неделю назад свыше двух сотен человек, практически всю школу Ахана!

— Уже немножечко и переборщить нельзя, — возмущенно сказала я. — Что ты за джентльмен! И… — тут я коварно поднялась на цыпочки, — кто отрубал им головы?

— Каюсь, грешен! — Радом усмехнулся. — Пигалица моя… Рубал, даже не заглядывая под маски… В гости так не ходят…

— А может они решили украдкой посмотреть на твою невесту? И не хотели, чтоб их видели?

— Жену, — поправил Радом.

— Невесту, — сказала Тигэ.

— Мою жену! — уперся Радом, и этот разговор вскоре был оставлен из-за его бесперспективности, а я просто поплыла, ухватившись крепче за него и сияя от благодарности.

— Правда? — обратился он ко мне.

Я с благодарностью счастливо кивнула, не в силах говорить, держась за него будто за бастион.

— Но остались еще трое самых опасных, ибо среди них сам настоятель Ахан.

Никогда не подумал бы, что он все же решится на открытую войну… Без чьего-то одобрения он бы не дерзнул, хотя и желал бы моей гибели и расцвета своей маленькой школы…

Я благоразумно промолчала, что с того света он уже ничего не может желать.

Зачем же все говорить человеку? В тебе должна быть какая-то тайна, очарование…

— …Есть еще один из наших воспитанников, брат Ахана… Ниитиро, я тебе говорил. Один из лучших бойцов… Но не скажу, чтоб воспитанный… Подозреваю, что он специально пытался взять все лучшее из Ухон, взять у меня все, что можно, чтобы потом дополнить школу брата… Он так и не перешел открыто в вторую школу… Но и от нас отстал. Хотя он служит принцу, то есть дал обет, как и все тэйвонту, кто достигает состояния тай, и сейчас ему вся возня между школами все равно не близка.