Моя профессия ураган

Автоматическое наведение тэйвонту, бессознательно наработанная точность удара, не зависящая от сознания и подчиняющаяся мелькнувшему чувству вне рассудка. Вряд ли он сам соображал, куда попали его руки. Но я-то хорошо ощущала их тепло и тяжесть.

Он осторожно развернул меня к себе.

— Ну, кто убил Ахана?

— Кони, — по детски вытянув губы ему навстречу и выразительно, как дети, жестикулируя губами, конфузливо шепнула я. Поджав руки, будто маленький напуганный зверек.

Все засмеялись.

— Дар взял меч в зубы и отрезал им головы, — сказала старуха Тигэ. — Правда?

Я отвернула голову, застенчиво отворачиваясь.

— Я чтоб не мучились… — наконец сказала я. — Больно же людям…

Что я могла еще сказать?

Все захохотали. Рыдающего от смеха Гая утащила обозленная Шоа.

— Сострадательная и милосердная у тебя женушка… Чувствительная…

Сам Радом смеялся громче всех.

— Было бы кого жалеть, — махнул рукой Радом.

— Отец, — сказала Юурга. — Они обязательно нападут на вас. Если даже не на тебя, то на твою жену точно… Тебе нужна охрана.

— Вот! — Радом приподнял меня, чтоб все видели.

Я счастливо улыбалась, как кукла.

— Что вот?! — спросил, начиная раздражаться Рики. — Ты что, не понял? Тебе смерть грозит! Они же войну начали.

Радом устало вздохнул.

— Блицкриг, — усмехнулась я.

— Она еще смеется!

— Эндшпиль! — ну неуемная я дура.

— Радом, — она сумасшедшая. И не понимает, что творит. Ее надо быстрей спровадить в лечебницу…

— Вместе с тобой, Радом, да, — высказала я, продолжив, вслух его мысль. — И связать обоих покрепче!

— Пока мы пикируемся, на нас могут напасть. И сил не пожалеют. Они думают, что девочка — это ложный след, а сделала это переодетая тэйвонтуэ… И что она растворится без следа. И ищи ее свищи. Призрак. Мираж монастыря Дэгинэ…

— Еще чего, — обиделась и оскорбилась я. — Сама ты мираж! Меня Радом ласкает и любит… И никуда я не растворюсь.

— Но они думают…

— Ничего они уже не думают… — коротко сказал Рихадо. — И нечего против ночи поминать трупы…

Все удивленно посмотрели на него.

— Ты тоже говоришь как-то странно… заговариваешься… — странно посмотрела на него Шоа. — Может она заражает сумасшествием? — вслух подумала она. — И вас всех надо лечить!

— Нас всех, — горько поправил Гай. — Мы тоже слишком долго были с ней в контакте… Теперь запрут в психушку.

Но все выжидающе смотрели на Радома.

Он хладнокровно молчал.

— Мертвые не дышат, — объяснила Тигэ.

Все молчали. Переглядываясь. Они поняли — мы того…

Я видела, как они осторожно задвигались, окружая нас и говоря ласково…

Успокаивали.

— Все будет хорошо…

Почему-то меня это не брало, и я умирала от смеха, уткнувшись под мышку Радома.

Меня, очевидно, было решено изолировать в первую очередь как источник болезни, потому что Шоа, выйдя в соседнюю комнату, высунувшись, с радостным лицом и тихо, шепотом, медовым голосом позвала меня оттуда, маня пальчиком:

— Иди сюда, иди, я тебе кое-что интересное покажу…

Сказать, что я умирала от смеха, было бы не правда — я просто дохла и тряслась, вздрагивая, от этого цирка, на эту Шоа с ее пальчиком глядя, крепко ухватившись за Радома, чтоб не упасть…

— Вы совсем тут свихнулись! — рявкнул, наконец, Радом.

Они сделали на лицах вид, что понимают, да, это нормально. Да, да, это правильно… Мы все с тобой согласны. Мы свихнулись и скрутились… Они улыбались во все горло широкими до ушей улыбками. Осторожно приближались к нам с веревками в руках…

— Отец, ты, кажется, болен, — запинаясь, ласково сказала Юурга. — Но это ничего, отдохнешь в монастыре, и все пройдет… — сострадательно посмотрела на него она.

Я завизжала от смеха, спрятав лицо в рубашку Радома, закрываясь ей… Родной запах Радома хоть как-то успокаивал…

— Вся школа Ахана уничтожена быть никак не могла, даже если б небо рухнуло.

Это тэйвонту, — разговаривала вслух сама с собой Юурга, самая здравомыслящая из них, представив невозможное. — На секунду представим, что их речь отличается здравым смыслом. Никто не мог убить всю школу Ахана. Это невозможно. Да и сам король их покрывает. Это война. Даже если б весь Ухон выступил против них сразу, выловить их всех невозможно… Тэйвонту неуязвимы.

Надо десяток бойцов, чтоб поймать одного тэйвонту — иначе уйдет даже от своих… — она задумалась. — Значит… Значит, они больны, — сделала единственный разумный вывод она.

На меня нельзя было смотреть без печали… Судороги начались. Я уже сползла на пол, рыдая. Эпилепсия какая-то прямо.

— Радом, давай мы ее свяжем, а вы поспите… Мы вас корнем дерева Худун поить будем… И корой натрем… Все как рукой снимет… Туман в мозгу развеется, и будете чистенькие, с ясной головой, будто новенькие младенцы…

— Подумаешь, школа Ахана, — презрительно сказала старуха Тигэ Юурге. — Всего-то их двести тридцать трупов… (Тигэ говорила только про последних оставшихся, о которых точно было известно, что их сделала я сама, последние два боя. Она была консервативна и не верила сказкам.) Да и какие они бойцы. Один настоящий тэйвонту с ними справился бы одной рукой…

Юурга посмотрела на нее и заплакала.

— Бедная, бедная старуха Тигэ… Заговаривается уже от старости…