Моя профессия ураган

— Ну, знаете, это никуда не годится! — возмущенно подумала я. Рисковать мной ради ничтожного удовольствия раздавить какого-то червяка! Четыре ножа, отобранных у черных потеряла! Да и тэйвонту не сели мне на хвост только чудом…

Мы вырвались из города во весь опор, опасаясь погони. Пойди теперь докажи, что священник у меня вызывал чувство гадливости. Да и первый напал! Честное слово!

Я, клянусь, уловила его агрессивное намерение, прежде чем бросила нож…

Забрав того воина, которого надо было сдать аэнцу, но сейчас сняв его с "креста" и перекинув через седло тело, я несколько дней выжимала из кобыл все, что можно, пересаживаясь с одной на другую. Жаль, конечно, воина, но погибни я, никто не стал бы искать никакого аэнца, — подумала я… Да и вообще — его никто бы не нашел его там… Хотя совесть мою что-то тревожило… Я решила бросить его первому же крестьянину, дав ему денег, чтоб он довез его до города на подводе в покое и мире, и сдал дурня аэнцу… Тем более что денег у меня отчего-то прибавилось…

Дар быстро отдыхал. Вообще-то он мог бы скакать целый день с такой ношей и сам, но зачем палить коня? Когда их много и разные?

Не то, чтобы я очень опасалась, что меня догонят. Я смелая. Я, может, опасалась за то, что будет с невинными людьми, которые меня догонят…

Да и неприятно это — всякое бывает.

К тому же мне очень не хотелось, чтобы это были тэйвонту, которые меня видели…

Мы мчались бешено.

Нет, не удирала, конечно, ведь я скакала вперед к цели, не правда ли!

Кони привыкли ко мне. Очень даже милые лошадки, если не сориться. Я объездила уже половину из них. Хотя я бы не сказала, чтоб им слишком нравилось это занятие. Зато Дара и Белочку я тренировала во всю. Откликаться на мой неслышный свист. Находить меня по запаху. Прыгать через такие препятствия и барьеры, от которых нормальный конь загнулся бы. Переходить пропасть (сначала ручей) по перекинутому бревну. Повиноваться даже не уколам пальцев или нажатиям сандалий, а моим мысленным импульсам. Мало кто знает, что животные чутки к мыслям хозяина. И если воля-мысль оператора сильна, то иногда он может при тренировке и распознавании составлять с хозяином единое целое. Без слов.

Ты просто передаешь ему мощный образ желаемого. В мгновенном чувстве. Вроде заостренном на острие. Эта мысль, это чувство охвата всех деталей словно укол, если воля направлена. Всякий раз, когда Дар угадывал мою мысль, я щедро награждала и ласкала его. Надо сказать, ему самому нравилось подчиняться мне и выполнять мои мысленные приказы, становясь как бы моим продолжением. Белочка вскоре начала ревновать его ко мне. В смысле, что я ему уделяю больше внимания, чем ей, а вовсе не как кобыла. Поверьте.

Надо сказать, что я сумасшедшая. Потому что по непонятной причине такая тоска меня каждый день одолевала по Радому, и такая непонятная тяга к нему, что я подолгу плакала по нему втихомолку каждый день. Иногда я не выдерживала, и, когда никого не было, распустив рубашку на грудях, подолгу звала его во весь голос: Рааадооом! Рааадооом!

И тогда мой жалобный голос разносился на многие километры. Я даже не знаю, что думали при этом, если кто слышал. Да, и, признаться, мне это было абсолютно все равно. Мне всегда было наплевать на чужие перешептывания. Делай что нужно, и пусть все говорят что угодно — так говорил тренер.

Но в целом я не чувствовала времени — я упорно работала в реальной жизни…

Меня не волновало, сколько прошло времени, сколько дней — я его (время) не воспринимала… Мне было важно только достижение, и вот в критериях достижения я и воспринимала время — все остальное, сколько бы тренировки не длились, просто куда-то проваливались… Это моя черта — полное, абсолютное сосредоточение мне заменяет время… В этом сосредоточении времени нет, сколько бы ты не тренировалась или не пыталась нечто сделать… "Нет" в буквальном смысле, как в глубокой мысли, где ты просто не чувствуешь времени… Ты просто проваливаешься в тренировку — абсолютную, отчаянную, невозможную, полностью поглощенная ею, а сколько миллионов раз ты прошла, сделала — это тебя не волнует, как во сне, хотя время безумно насыщенно… Но ты настолько сконцентрирована на проблеме, что тебе не с чем сравнивать — ты просто сама становишься проблемой, тренировкой — это твое чувство, это твоя жизнь, твое Сознание — это ты!

Тебя не тяготит повторение, ибо это Сознание, когда тренировка становится чувством — настолько ты погружена в нее. А то, что ты используешь Мысль в процессе тренировки непрерывно, облегчает ее…

Я люблю тебя, Радом!

Но я хоть занималась днями…

Удары рук… Постановка… Кое-что вспоминалось по ходу тренировок — руки словно сами вспоминали нужные и правильные движения… Руки… Потом ноги.