Моя профессия

Хаит собрал документы о судьбах детей, участвовавших и в революционных событиях, и в гражданской войне, и в Великой Отечественной. Он разыскал фотографии этих детей, чтобы, последовательно показывая их на экране, можно было говорить об их подвигах. О них и рассказывает находящийся на просцениуме актер. И спектакль наш начинается с показа фотографий, проецируемых на экран. Сперва ребята видят двенадцатилетнего Володю Карасева – он был участником штурма Зимнего дворца в семнадцатом году. Потом других ребят. Вместе с Чапаевым ходили в атаку четырнадцатилетний Петя Козлов и пятнадцатилетний Ваня Ротанов, а первым телефонистом Чапаевской дивизии был двенадцатилетний Володя Алексеев. Он даже снялся в чапаевской бурке. В бою за Советскую власть погиб четырнадцатилетний Павлуша Андреев, он похоронен на Красной площади, в Кремлевской стене. Леня Голиков подбил гранатой машину фашистского генерала, в которой были очень важные документы. Телеграмма о присвоении ему звания Героя Советского Союза не застала его в живых – он был убит в бою. Восемнадцать юных героев, погибших в борьбе за Родину, видят дети, пришедшие на спектакль, и последним видят самого Аркадия Гайдара. Тринадцати лет он пошел добровольцем в Красную Армию, а в шестнадцать командовал полком.

Таким образом, еще до спектакля сердца наших зрителей наполняются основной его темой, и сказочный Мальчиш-Кибальчиш становится как бы обобщенным представителем всех тех героических мальчиков и девочек, настоящих, а не сказочных, которых увидели и смелостью которых потрясены пришедшие на спектакль дети. А дальше играется сказка, но рассказчик все время рядом, все время направляет ее, описывая события, характеризуя действующих лиц, объясняя обстоятельства словами автора, словами его сказки.

Таким же ведущим, только еще в большей степени вмешивающимся в действие, является актер-человек в пьесе болгарского драматурга Пенчо Манчева «Заячья школа» в вольном стихотворном переводе Романа Сефа. Поставили этот спектакль в нашем театре болгарский режиссер Лиляна Дочева и режиссер нашего театра Владимир Кусов. Это очень веселое и очень детское представление, в котором актер, ведущий спектакль, является как бы всемогущим. По взмаху его руки открывается и закрывается занавес, появляются и пропадают кроватки или парты, зайчата, зайчиха-мама, заяц-учитель, школьный сторож – осел, страшный филин и еще более опасная лиса. Человек этот, все время находящийся перед ширмой, – веселый и деловой распорядитель, и представить себе «Заячью школу» в исполнении только кукол, без человека – хозяина действия – невозможно.

Во всех описанных мною спектаклях человек, вступая или не вступая в общение с куклами, будучи видимым или только слышимым, никого не изображает. Это в равной степени относится и к уличному шарманщику, разговаривающему с Петрушкой, и к актеру, ведущему спектакль «Мистер Твистер», и к невидимому человеку, ведущему «Тигрика Петрика». Под каждым из них никто не подразумевается, кроме их самих. Они не исполнители ролей. Они рассказчики.

Рассказчик-персонаж

Но не менее часто и в спектаклях нашего театра и в других кукольных театрах человек принимает участие в действии как определенный персонаж. Иногда при этом сохраняя роль ведущего. Таким персонажем был актер Сперанский, исполнявший роль шарманщика в пьесе «Каштанка».

Старую Москву наши зрители не знали. Они же дети, и живут в новой Москве. И прежде чем начать спектакль, надо было, чтобы ребята вошли в пространство старой Москвы. Не только в пластическое решение этого пространства – улицы, фонари, одежда людей, но и в социальное пространство – взаимоотношения людей разных слоев общества. Вот почему Сперанский ввел в свою пьесу рассказчика-шарманщика, поручив эту роль не кукле, а человеку, сейчас живущему человеку, могущему посмотреть на чеховскую Москву со стороны и рассказать о ней ребятам.

Выходил шарманщик перед ширмой только два раза: перед первым актом и перед вторым. Одет он был по-бытовому, не «театрально». На ремне настоящая старая шарманка. Крутит ручку. Шарманка звонко и неразборчиво играет старую песню «Разлука ты разлука, чужая сторона, никто нас не разлучит, как мать сыра земля». Кончив играть, снимает шляпу.

«Здравствуйте, молодые-хорошие!.. А ну поговорим... Уж очень я разговор люблю... Уж очень я разговорчивый... Шарманщик я... Вот оно какое дело – шарманщик... В старые времена ходил я с шарманкой за спиной по дворам, закоулкам Российской империи... Ходил, шарманку крутил. Гроши медные собирал на пропитание... Эх, старые времена, собачья жизнь.