Моя птичка (СИ)

— Хм, странно. Мы вроде на базе не сильно накидались, — Стасян чешет затылок. — Метелькина вот хорошо жиранула. Ещё утром догонялась.

— Утром?

Что-то не припоминаю, чтобы она была пьяная. С похмелья, да, но не…

— Ну, часов в пять утра. Я от горничной уходил, а она шла с бутылкой по коридору.

Странно. Мы же ночь вроде вместе проводили…

15. Дура

Смену в шиномонтажке отрабатываю полностью. Отец мне не задает вопросов, но смотрит очень говоряще, словно пытается вскрыть черепную коробку и расставить внутри все по своим местам. И я, если честно, не отказался бы от помощи, если бы гордость не верещала, как раненный зверь.

Мысли только об Ане.

О том, что мне нужно скорее распутать клубок пропавших воспоминаний.

И Стасян предоставляет такую возможность.

Я удивлен.

С его пострадавшим самолюбием в пору отказаться и послать к черту, но он скидывает мне скрины переписки с Метелью, где указано место встречи. У меня есть полтора часа, чтобы принять душ и поесть.

С трудом нахожу в себе силы вернуться в квартиру. Без эмоций выполняю нужные действия и стараюсь не смотреть на вещи вокруг меня. Фото в рамке остается мутным пятном. На нем запечатлен момент, когда мы счастливы и уверены, что ничто нас не разлучит.

От пагубной уверенности в светлом будущем и чрезмерной трансляции счастья становится тошно.

Я понтовался нашими отношениями.

Всегда.

Не перед незнакомыми людьми, нет.

Перед своими.

По крайней мере, я считал, что они свои.

С горьким привкусом во рту ухожу из нашей с птичкой обители. Не хочу осознавать, что мне снова придется возвращаться сюда одному. Дело даже не в жарких ночах, которые мы проводили вместе, а в душевном контакте. От моей кусок оторвали, и я знаю точное его местоположение.

По дороге успеваю поменять стик в вейпе. Сладко-приправленная отрава не помогает успокоиться, и я делаю пометку купить сигареты после разговора с Ленкой.

Метелькина сидит за столиком в кафе. Вся напомаженная и при параде. Видимо, надеется на примирение с Астаповым. Он мог ей лапши навешать, чтобы вытянуть на встречу, особенно после моих слов. Сжимаю кулаки и иду в её сторону.

Хочется сразу схватить её за горло и силой выдавить правду, но боюсь, что могу не рассчитать силу. Со скрипом двигаю стул, обращая на себя её чертово внимание. Удивлена. В огромных глазах читается страх. Я его чувствую, как хищник кровь у своей жертвы.

Сажусь и торможу попытку Лены сбежать — хватаю за запястье и толкаю обратно на стул.

Кривится.

— Сиди, — тихо рычу, пока она освобождается от крепкой хватки.

Тут же складывает руки на груди и высокомерно задирает нос.

— Если хотел продолжения, то мог сам пригласить меня на свидание, — хмыкает, но настоящие эмоции скрыть не может.

— Так ты же мне и шансов не оставила, Лена, — усмехаюсь.

Губы принимают неестественное положение — полуулыбку. Верхняя нервно подрагивает. Я не могу изображать заинтересованность её персоной. Противно.

— Трубку не берешь. Почему? Не зашел секс со мной?

— Целая ночь, Яр, — скалится, сверля меня взглядом, — я в восторге.

Она довольна пиздецом, который устроила нам с Аней. Хоть бери и убивай прямо при свидетелях, чтобы другим шалавам не повадно было.

— Освежи мою память, Метелькина, — откидываюсь на спинку стула, рассматривая тварь, — сколько длились наши игрища?

— Целую ночь, — подается вперед.

Грудь в низком вырезе практически выскальзывает на стол. Полушария бликуют.

— Стоны вся база слышала.

Высокомерно. Нагло. Грязно. Пошло.

Это про Метель. Вряд ли с такой хорошая жена выйдет. Чему она детей научит? Как сосать члены и предавать?

С таким же тошнотворным пафосом наклоняюсь к ней через стол.

— Понравились мой член? — не моргая, изучаю её лицо.

Так просто не купится. Оглядываюсь по сторонам, поднимаюсь и дергаю её на себя.

— Какого черты ты творишь?! — шипит, пытаясь вырваться, пока я тащу её через зал.

— Хотела продолжения? Сейчас будет, — открываю дверь в туалет и толкаю внутрь.

Для достоверности закрываю дверь на защелку. У Метелькиной удивленно округляются глаза.

Подхожу ближе, беру наманикюренные пальчики и прикладываю к своей ширинке. Охает.

— Че тормозишь, Лен? Приступай? Или не помнишь, как он выглядит? — напираю.

Отступает. Практически прижимаю к стене, оставляя между нами расстояние. Пальчики начинают сжимать мое хозяйство. В глазах появляется похоть.

— Ане не нравятся заросли в паху. А ты оценила? Или недостаточно гладко?

Противное чувство расползается по груди, пока я играю в озабоченного, но Метель ведется.

— Все супер гладко, — переходит на блядский шепот. Губы приоткрываются для поцелуя. — Ни одной волосинки. Как надо… Ах…

Хватаю за горло, слегка придушиваю её.

— Сука, — цежу сквозь зубы. — Какого хрена ты мне пиздишь?! Че за спектакль?!

Бьет мне по руке. Лицо начинает краснеть, а я сдавливаю сильнее.

— Или ты мне сейчас правду рассказываешь. Или я тебя на тот свет отправлю. Мне терять нечего, благодаря тебе! Поняла?

Еле кивает.

Отпускаю и сразу отступаю назад, жадно втягивая в себя кислород.

— Что на самом деле произошло? Чем ты меня накачала?

— Ничем, — сипит в ответ, потирая горло пальцами.