Моя пушистая проблема (СИ)

— Я тебя как облупленную знаю, Майка, — грустно усмехнулся Таймар, — а ты все пытаешься мне мозги запудрить.

— Тай, я и не думала, — возражаю спокойно, — но кто лорд — и кто я, сам подумай? Он купил меня, как наживку, как игрушку — и только. Мохнатые самоуверенные засранцы не в моем вкусе, поверь.

— Будешь строить из себя стервозную бизнес-леди перед кем-то другим, — грубо обрывает друг, — я вижу, как у тебя глаза горят, когда ты говоришь об эссе Вайре…

— Эссе? — этого обращения я не слышала.

— Да, это обращение к… — друг замялся, но все-таки продолжил, — к жрецам наших богов. Впрочем, Вечная Мать, Морреана, Морана, как называли её многие сотни лет назад… она богиня всех рас. Но речь не об этом! — брюнет нахмурился, погрозив мне пальцем.

— Вот как. И о чем же? О моей внезапной неземной любви к прекрасному белому волку?

— Ты… видела его зверя? — и снова этот непонятный взгляд. Прекрасно! Теперь ещё и друг умом тронулся!

— Не то что видела, — отвечаю уклончиво, — как-никак, я тоже не обо всем ему рассказала. О своей кошке, например, тоже пока нет, — скорее, щупала. Или он меня? Ну, знаешь, когда такая мохнатая попа сваливает прямо на тебя и героически пытается зализать до смерти…

— Он на тебя не напал? — напряжение. Неверие. Скрытый восторг.

— Разве что с целью зализать, говорю же, — отвечаю устало, — не знаю, имею ли я право рассказывать об играх вокруг вашего Жнеца…

— Поверь, если бы не имела, я бы здесь не сидел, усмехнулся Тай, глядя на меня как-то иначе, — Давай, расскажи мне все, что упустила в предыдущем рассказе, Майка-колючка. А пока я могу сказать только одно. Судьба Жнеца — выбрать сильнейшую из сильнейших. Волчицу, которая сможет родить ему нового маленького Жнеца. Или же он навечно останется без семьи, женщина, что будет слаба, угаснет, как мать его сына… Эренрайте второй по силе и влиянию лорд нашего государства. Но, поверь, и он не властен над собой и над своими желаниями. Как бы он ни привязался к тебе… ты слишком горда, чтобы стать любовницей.

Другому я бы набила морду за такие слова. Ну или высмеяла бы хлестко и колко. Но это был Тай. Тот, кто спасал меня много раз, тот, кто помнил меня в самые ужасные моменты моей жизни и никогда не желал зла! Я не могла ему не поверить. И все же теперь маленькая проклятая надежда жила во мне.

— А если это будет не волчица? — спросила тихо. — Ему нужен брак именно с волчицей? Другие виды оборотней не… — тц, давай, произнеси это, дорогая, признайся себе, — не смогут подарить лорду наследника?

— Кхм, — мне достался острый пронзительный взгляд, — к чему такие вопросы, дорогая?

— Тай, — мне не хотелось говорить в открытую. Кто знает, насколько хорошая слышимость у нас тут, в замке, полном оборотней? И у каждого ушки на макушке, — дай-ка мне свой магофон…

Друг посмотрел удивленно, но вручил свое навороченное сокровище.

Быстро пробежалась по поиску в сети, выцепляя нужно. Ага, так-так… вот оно! Конечно, я не помнила толком, как выглядит мой зверь, но мне хватило изображения золотистой красавицы-пумы.

— Смотри-ка. Правда, красивая?

Таймар застыл, внимательно разглядывая картинку.

— Очень красивая, — голос друга звучал хрипло, словно он никак не мог прочистить горло.

Мужчина вскинул на меня взгляд… и было в нем что-то, отчего я немедленно отодвинулась, вспоминая, что вообще-то не слишком прилично одета, скорее, по-домашнему, а Тай хоть и друг, но все мы знаем, чем может закончиться дружба мужчины и женщины.

Его глаза… они буквально пылали, просверливали во мне дырку, раздражали, заставляли екать что-то извечно-женское. Хотелось заурчать, потереться о его плечо, выражая признательность и тепло, и…

“Красивый кот. Но полукот лучше”.

Эта странная мысль пришла откуда-то изнутри. Обожгла, заставляя поморщиться. Это вот так проявляется зверь у оборотней? И не узнаешь ведь!

— Тебе не стоит меня бояться, Майка, — брюнет уже взял себя в руки и отвернулся, вздохнув и мотая головой, — да, признаю, ты весьма привлекательна для моего кота. Теперь — вдвойне. Но я уже давно не безголовый юнец, чтобы ради утоления сиюминутной страсти уничтожить дружбу. Меня волнует только одно — когда это произошло? — прямой взгляд.

— Тогда, когда меня похитили, — призналась со вздохом, — но, Тай, проявления были и раньше. Почти сразу, как я сюда попала.

— Ясно. Боюсь, ты недолго это удержишь втайне. Не от Жнеца.

— Да что такого в нем особенного, Тай? — да, не выдержала. Развели тайн, а бедной девушке мучайся!

— Что? Так быстро и не расскажешь. Ты воспитывалась, как человек, и это, конечно, проблема. Но решаемая…

…и пушистые радости.

Пирожные подверглись пытке ощипыванием, а мы замерли на несколько минут, словно стремясь отодвинуть неизбежное. Почему-то казалось, что после откровений друга я не смогу воспринимать спасителя-похитителя по-прежнему.

— Так давай, реши её. Я внимательно слушаю. Я хочу знать, от чьей воли теперь так плотно завишу.

Спина при этой мысли зачесалась, но ощущения от метки не были такими интенсивными, как раньше