Моя работа в Москве и Финляндии в 1939-1941 гг.

В эти дни я часто беседовал с маршалом Маннергеймом. Он был очень обеспокоен и боялся, что русские предпримут против нас военные действия. Наше военное ведомство имело много недостатков. Боевой дух солдат был высок, поэтому он считал, что если война начнётся, то на начальном этапе мы добьёмся успеха, но в итоге, не выдержим войну. У Советской России были развязаны руки, для неё делом престижа стала бы победа в войне. Россия имела бесконечные возможности для восполнения ущерба, чего мы были лишены. Поэтому мы и проиграем. На островах Финского залива и в Петсамо мы не сможем оказать сопротивления. В Финляндии, сказал Маннергейм, господствует атмосфера пассивного сопротивления. «У неё есть свои хорошие стороны, но пассивное сопротивление всегда с самого начала обречено на поражение,– здесь Маннергейм зашёл слишком далеко, – оно не спасёт нас во время войны». Нам неоткуда ожидать эффективной помощи. Поэтому мы должны были делать всё возможное, чтобы избежать втягивания в военный конфликт с Советским Союзом. Было необходимо добиться заключения договора с Советским Союзом. Чтобы добиться этого, нужно было предложить русским Юссярё или что-то другое, сколь неприятной ни была сама мысль о базе на побережье Финского залива. Нам нужно было выступить с инициативой возобновления переговоров. Маннергейм сказал, что многократно говорил об этом с президентом. Того же мнения, что и Маннергейм, был генерал Вальден, с которым я также часто встречался в эти дни.

Запись в моём дневнике от 15.11: «Это высказывание Маннергейма удачно. Пассивное сопротивление может держаться какое-то время, но с его помощью нельзя добиться изменений. Оно исходит из предположения, что в ближайшее время произойдут какие-то не зависящие от нас события, которые нам помогут. Сейчас такие события не просматриваются».

Также я ежедневно общался с Таннером. Запись в дневнике от 16.11: «Таннер у меня. Рассказал ему о своих разговорах с маршалом Маннергеймом и генералом Вальденом. […] Таннер надеялся, что русские предложат продолжить переговоры. Он считал это возможным. Он рассказал, что в их парламентской фракции сегодня состоялось обсуждение вопроса. Все были категорически настроены против военной базы и особенно против передачи островов к востоку от Ханко. Я выразил сомнение в отношении того, что русские выступят с инициативой продолжения переговоров. Напротив, это надо безотлагательно сделать нам самим».

Запись в дневнике от 17.11: «В половине восьмого в выставочном комплексе “Мессухалли” состоялся вечер, посвящённый обороне страны. Красивый праздник, много народа и хорошие выступления. Энтузиазм бурлит, настроение замечательное, но поможет ли это – другой вопрос».

Старая истина гласит, что люди с удовольствием верят в то, на что надеются. В серьёзных внешнеполитических делах такое мышление легко пробивает себе путь, поскольку заранее практически невозможно сказать, как будут разворачиваться события. В этом-то и состоит главная трудность. Нам, в любом случае, тяжело идти на уступки Советскому Союзу. И всегда можно думать, что, как бы ты ни поступил, ситуация всё же может сложиться иначе, чем ты опасался. Относительное затишье в дни после переговоров подкрепляло веру и надежды людей. Особенно веру тех, кто всё время оставался оптимистом. Эта тенденция просматривалась в публикациях прессы. Газета «Ууси Суоми» писала, что отсутствие договора лучше, чем плохой договор. Иного мнения придерживался известный внешнеполитический комментатор газеты «Социал-демократ Финляндии» Рейнхольд Свенто, который заметил, что позиция «Ууси Суоми» была бы правильной, если бы мы могли быть уверены, что наше отношение к России оставалось бы прежним, основанном на Тартусском мирном договоре и соглашении о ненападении; но в общем плане позиция, не опирающаяся на договор, может стать опасной для небольшой страны. Ещё бо́льшую озабоченность высказывали Маннергейм и Вальден, с которыми я соприкасался каждый день. Из моего дневника за 18.11: «Ужинал с Маннергеймом и Вальденом. Много говорили. Маннергейм весьма озабочен. Прежде всего тем, что военное ведомство имеет массу недостатков. […] Опасался, что русские могут напасть и приступить к военным действиям против нас. В последние дни на участке железной дороги в Раасули2 отмечено много поездов. Они могут напасть и в Северной Финляндии. Он, как и Вальден, считает, что с русскими надо заключить договор, отдав им какой-нибудь остров или какие-то острова в Финском заливе, если не будет иного способа прийти к соглашению». Аналогичные заметки о моих переговорах с Маннергеймом и Вальденом есть в дневнике за 19 и 22 ноября.