Моя родословная

Должно быть, это достаточно громко, потому что заглушает весь их шум, к сожалению, это просто заставляет дверь моей спальни распахнуться. Первое, что я вижу, — обеспокоенное лицо Паркера, за ним следует Роман. Должно быть, я выгляжу плохо, потому что шок очевиден. Я ожидаю, что Уэст последует за ними, но вместо этого входит Оскар, за которым следуют Кай и Рыжая.

Отлично. Это превращается в чертову вечеринку.

В конце концов заходит Уэст, и я смотрю на него умоляющими глазами. К счастью, никто не лезет мне в лицо и не требует от меня ответов.

— Уэст, мне нужно, чтобы ты начал объяснять мне. По порядку. Сейчас же. — рычит Роман, расхаживая в изножье кровати.

Боже, если бы я могла чувствовать свои женские части, я уверена, они бы оценили этот тон. Грустные времена.

— Я могу рассказать тебе то, что знаю, если Луна будет не против, но ты должен сохранять спокойствие. Это всего лишь второй раз, когда она просыпается, и ей нужно поесть. Так что успокойся или убирайся. Понял?

Уэст остается непреклонным, пока все не произнесут какую-либо форму звука в знак согласия. Глядя на меня в подтверждение объяснений, я просто слегка киваю.

Он рассказывает о последних двадцати четырех часах, о том, как на меня напали, и о степени моих травм.

— Хорошо, теперь ты можешь объяснить, как ты оказался вовлечен во все это? — спрашивает Кай.

— Она разговаривала по телефону с Рафом, когда на нее напала группа. Он услышал, что творится какая-то хрень, и позвонил мне. Я принес ее сюда и с тех пор остаюсь тут, проблемы? — он отвечает, глядя на него сверху вниз.

— Раф? — Роман спрашивает, но я не могу справиться со всем этим тестостероном прямо сейчас.

Опять же, когда мои женские части работают, все было бы по-другому, и минус Уэст, но прямо сейчас мне нужно, чтобы это прекратилось.

— Первый, кто подаст мне воды, — мой любимчик. — я говорю это в шутку, чтобы разрядить атмосферу, но все, блядь, двигаются, как сурикаты, в поисках ближайшей воды.

Кай и Паркер замечают свежую бутылку на моем прикроватном столике и бегут к ней вместе. Каю удается схватить бутылку первым, но Паркер хватает соломинку. Я не могу сдержать небольшой смешок, который срывается с моих губ при виде их выходок, но я съеживаюсь, потому что у меня пересохло в горле. Они составляют эффективную команду, и через несколько секунд я уже потягиваю воду, что немного неловко, когда все на меня пялятся.

— Не могли бы вы все дать мне минутку, мне нужно в туалет, — говорю я, опустив голову, мне не очень нравится необходимость оправдываться.

Никто не произносит ни слова, и я готовлюсь попытаться приподняться, когда покрывало осторожно откидывается, и Роман нежно кладет руку мне под ноги, а другую — за спину. Подняв меня как можно деликатнее, он направляется в ванную. Я не спорю, хотя каждый его шаг причиняет мне боль, мне действительно нравится быть в его объятиях.

Он несет меня в ванную и медленно ставит на ноги, убедившись, что я устойчива, прежде чем немного отступить.

— По какую сторону двери я тебе нужен? — спрашивает он, как будто это не такая уж большая проблема.

Оглядываю себя: на мне футболка большого размера, доходящая до середины бедра, и я знаю, что на мне трусики, так что это все, о чем мне нужно позаботиться.

— Со мной все будет в порядке, если ты просто дашь мне минутку. Пожалуйста, — бормочу я, не желая встречаться с ним взглядом.

Он не отвечает, просто делает, как я просила.

Мое тело так сильно болит, каждая частичка ноет после нападения, они не оставили камня на камне, это точно. Закончив, я готовлюсь к большому зеркалу над раковиной. Я открываю кран и медленно поднимаю глаза.

Боже. Я даже себя не узнаю. У меня порез на лбу и еще один на правой щеке, два синяка под глазом, и все мое лицо распухло и окрасилось в черно-синий цвет. Я смотрю на свои руки, которые покрыты синяками, и мои ноги такие же.

Я приподнимаю футболку, чтобы проверить свои ребра, чертовски трудно заставить мое тело подчиниться. Я уже наполовину поднялась, когда Роман открывает дверь, должно быть, он понимает, что я пытаюсь сделать, потому что, не говоря ни слова, встает у меня за спиной и поднимает мою футболку, останавливаясь чуть ниже груди. Я, конечно, не вижу сломанных ребер, но это, безусловно, худшие следы.

— Насколько плоха моя спина? — спрашиваю я, встречаясь с его взглядом в зеркале.

— Так же плохо, как и везде.

Без прикрас, только честная правда, и это то, что мне нужно прямо сейчас, я чувствую себя достаточно слабой в своих физических способностях, мне не нужно, чтобы с моей психикой тоже нянчились.

Роман отпускает мою футболку и снова собирается нести меня.

— Я действительно ценю это, Роман, но, может быть, ты поможешь мне дойти обратно? Ты не обязан, но я должна сделать это для себя, даже если это будет чертовски больно.