Моя русская жизнь. Воспоминания великосветской дамы. 1870–1918

Мария Сергеевна Барятинская Моя русская жизнь. Воспоминания великосветской дамы. 1870–1918

Моей любимой дочери Малышке посвящается

Глава 1 Юность

Детство мое было не очень счастливым, я рано лишилась матери – до того, как мне исполнилось три года. Она умерла при рождении моей сестры Эме. В нашей семье было четверо детей – три девочки и мальчик. После кончины моей матери мы оставались два года во Франции под опекой гувернантки, наполовину немки. Потом мы приехали к отцу в Санкт-Петербург, где он занимал очень хорошую квартиру на Морской. Бабушка жила рядом с нами[1]. Она была старенькой, но стремилась отдавать нам всю свою доброту и заботу. Тогда она была вторично замужем за князем Горчаковым. Она была урожденная Суворова, внучка знаменитого фельдмаршала, который был удостоен титула князя Италийского за руководство боевыми действиями против французской революционной армии в Италии. В 1790 году во главе русской армии он взял Измаил, а после кончины был похоронен в Александро-Невской лавре. По его завещанию эпитафия гласит: «Здесь лежит Суворов». В 1900 году в ознаменование столетия со дня его смерти была организована торжественная церемониальная служба, в ходе которой император Николай II возложил венок на его могилу. Я там присутствовала как потомок Суворова в четвертом поколении.

Я была внучатой племянницей генерал-адъютанта его величества князя Александра Аркадьевича Суворова, который очень любил нас, детей; мы делились с ним нашими маленькими проблемами и радостями, а он симпатизировал нам во всех наших детских проделках. Он был большим другом царя Александра П.

И вот однажды император изъявил желание увидеть оставшихся без матери детей, о которых он так много слышал от их дядюшки. В назначенный день мы вчетвером с нашей гувернанткой отправились в Летний сад, расположенный на берегу Невы. Этот сад был заложен еще Петром Великим и часто служил сценической площадкой для происшествий в яркой жизни императрицы Екатерины П. Я помню, как мы шли по особой дорожке, по которой весной, когда таял снег, всегда прогуливался император, и было так сыро и грязно, что эту дорожку устилали дощечками.

Вдруг появился император, шедший вместе с великим князем Михаилом Михайловичем и моим дядюшкой Суворовым. Я была так взволнована от встречи с императором, что соскочила с дорожки и упала в небольшую яму. Не помню, как меня оттуда извлекли, но император сказал своим громким голосом: «Бедняжка!» – а потом расхохотался. Я, перепачканная, должно быть, представляла собой смешное зрелище. По возвращении домой гувернантка отругала меня за это происшествие, за мой неопрятный и весьма жалкий вид, но отец произнес, когда я заплакала, что это просто был инстинкт вежливости: я уступила дорогу императору, так как дорожка была очень узкой, а поэтому меня не следует ругать.

В тот же день дядюшка принес нам фотографию, подписанную императором, который, вручая ее, сказал: «Передай ее детям».

Позднее, тем же летом мы потеряли нашего любимого отца. Мы только что переехали на дачу под Петербургом, и нам сообщили, что наш дорогой папа скончался. На одном из погребальных богослужений к нам подошел император Александр II и произнес: «Бедные дети!» Он также поговорил с нашей бабушкой, которая была уже очень стара и частично парализована, называя ее «бедная Варенька», как это она вспоминает в своем дневнике.

Император пообещал быть нашим наставником. У моего отца было крупное состояние, требовавшее больших хлопот в управлении и присмотре. После похорон мы стали жить у его сестры, нашей тети[2], в Висбадене, и наша бабушка поехала с нами. В то время Висбаден был чем-то вроде Монте-Карло и являлся местом встреч всех интеллектуалов Европы.

У тети была слабоумная дочь, весьма злобно настроенная. Она постоянно щипала нас и чего только не устраивала, но нам не разрешалось жаловаться. Она была всегда права, а мы – всегда не правы.

Помню, как княгиня Суворова (ее прозвище было «итальянская Лиза»)[3] проиграла в карты огромное состояние, и чуть не разразился скандал. Моя бабушка была взбешена. Помню, как бабушка, привыкшая к тому, что ей потакают всю жизнь, как-то отказалась от хлеба, который ей принесли. Она вызвала пекаря и заявила (чтобы напугать его): «Не забывай, что я из рода Петра Великого. Моя мать – урожденная Нарышкина, и мать Петра Великого тоже была Нарышкиной. Если б ты принес ему такой хлеб, он бы избил тебя!» Пекарь испугался до дрожи в коленках, и для нее был испечен специальный каравай. Я упоминаю это как необычный пример особенностей старческого возраста, описанный моей бабушкой в ее дневнике.