Моя рыжая проблема (СИ)

Теперь я, кажется, поняла, что значить быть выбитой из колеи: мысли едут, едут по намеченному пути, а потом бац — и обрыв. И за ним — пустота. Звенящая такая, красивая.

— Нет.

— Честный ответ, — улыбнулся Ригуми Шаа — не формально, а по — настоящему ободряюще.

— Я не пущу Тейта одного!

Не знаю, как у меня это вырвалось. Смешались в кучу воспоминания о псиониках моего мира, давящая атака Эфанги, ощущение тепла чужого тела, такое знакомое, жизненно необходимое…

— Вы можете принять вызов и вдвоем, — заметил мастер, никак не отреагировав на мою вспышку. Стало стыдно. — Но подмастерью или талантливому ученику проиграете оба. Я могу ошибаться, Трикси — кан, но если я прав, то очень скоро тебе понадобится магия — и такая, которой ничего не сможет противопоставить внимающий и поющий.

Я с усилием потерла виски. Наваливалась головная боль. А ведь как хорошо утро начиналось!

— У меня пока ничего не получается.

— Неужели? — Алые губы снова изогнулись, на сей раз насмешливо. — Встань, Трикси — кан. Мы немного пройдемся и кое на что посмотрим.

Идти пришлось не далеко — в ту самую шрахову нишу, где Итасэ Ран ежедневно проводил экзекуции. Она была освещена яркими солнечными лучами, которые лились из ниоткуда; созданная накануне иллюзия все ещё держалась. Ригуми Шаа элегантно откинул за спину серебристые концы длинного шарфа и по — простому присел на корточки.

— Смотри.

Он прижал ладонь к земле, слегка раздвинув пальцы. И не сразу я разглядела между ними что‑то бледно — зеленое, изогнутое…

Росток?

— Это…

— То, чему учил тебя Итасэ Ран, — спокойно ответил Ригуми Шаа и поднялся, отряхивая руки. — Образ прорастает из зерна. Жаждать немедленного результата — путь трудный и полный соблазнов. Овеществление ничто есть искусство. И оно может не сразу приносить плоды. Но если этот деревце вырастет и окрепнет, Трикси — кан, — продолжил он вкрадчиво, то его ягоды уже будут настоящими. Не овеществленными, но рожденными. Что же до побережья… Через два сета будь у выхода из мастерской с теми, кого хочешь взять с собой. Мы выдвинемся немедленно. Океан сейчас особенно прекрасен.

Зашумели сладостно волны, зашелестел песок. В голове у меня зажглись воображаемые электронные часы и начали обратный отсчет. Как на бомбе, которая готова взорваться…

От счастья.

Я резко развернулась, едва не потеряв равновесие, и ломанулась через пещеру. Неслась сломя голову в лучших традициях Тейта, лавировала между учеников, стараясь не вляпаться в чужие иллюзии, даже перемахнула широкую трещину в полу, но осознала это уже на полпути к выходу. В памяти осталось призрачное ощущение иллюзорной ступени, спружинившей под ногой.

Показалось или?..

Неважно.

«Рыжий! Ты где?»

Купол расплескался шире обычного, покрывая максимально возможное пространство. С севера пришел слабый отклик — любопытство, беспокойство, недоверие, именно в таком порядке. Это меня слегка отрезвило. Бомба счастья пшикнула, сдуваясь. Волны пристыженно замолчали и спрятались в песке. Я перешла с бега на шаг, выравнивая дыхание после незапланированного спринта.

Отклик сознания Тейта вывел меня из безопасной зоны, обозначенной алыми цветущими лугами. Здесь, ближе к северному краю, царствовали жутковатые безлистные кустарники, исполинские деревья с сероватой корой и стелющийся плющ. Встречались и островки голубоватого лишайника — не гаюс, но нечто похожее. Их я обходила особенно старательно.

И все же даже в таком диком месте отчетливо просматривалась тропа; она вела к стометровому кратеру, примыкающему к северной границе внутреннего круга Лагона. Где‑то там смутно ощущались люди, около трех десятков; они передвигались очень быстро и почти не думали. Ясно можно было различить только нескольких наблюдателей. Одним из них был Кан Лан Таппа, мастер направляющих удар.

Я что, случайно забрела на тренировку? Ох, шрах…

До кратера оставалось метров пятнадцать. Самое время развернуться и отойти на безопасное расстояние и уже оттуда позвать Тейта, благо интенсивности купола вполне хватит Но давно известно, что мудрые мысли приходят с опозданием.

В моем случае — на две с половиной секунды.

Именно столько потребовалось неизвестно кому, чтобы выпрыгнуть из кратера, врезаться в землю рядом со мной — ошметки дерна брызнули во все стороны — и нанести три точных удара, полностью блокируя мои двигательные функции. Так, что даже язык не шевелился… Впрочем, оружие эмпата — отнюдь не его язык.

Агрессии нападающий не излучал, поэтому я позволила себе немного расслабиться. Он был высокий, под два метра ростом, и широкоплечий; настоящий громила. Подобный тип мужчин ненаглядная кузина Лоран обзывала «цельнометаллическими шкафами». Разница была в том, что обычно внутри такого шкафа лежал в лучшем случае засохший яблочный огрызок, но конкретно в этот завезли неплохие мозги. По крайней мере, он понимал, чем рискует сейчас.

А ещё от него несло потом с отчетливой рыбной ноткой.

К горлу подкатила тошнота.

— Эй, шлендель! — заорал громила, выворачивая шею. — Иди, отбери! Твое? — и он похабно шлепнул меня по заднице.

Ох, ну ты за это ответишь, бритая обезьяна… попозже.