Моя рыжая проблема

То ли от нашей возни, то ли просто из вредности толстенное щупальце, которое вырастало из потолка и скрепляло все остальные, начало раскачиваться; мы описывали неширокий круг — сначала по часовой стрелке, потом против, и так до бесконечности.

Появилось ощущение ирреальности.

— Ничего, — коротко ответил Тейт, а потом вдруг поцеловал меня в шею; прикусил кожу слегка, подул… Одновременно он шевелил пальцами, поглаживая где-то в районе лопаток. А у меня даже немного сдвинуть руку не получалось из-за каменных щупалец, не говоря уже о чем-то большем. Это расстраивало и успокаивало одновременно. — Расслабься, говорю. Будешь такая напряженная — синяки останутся.

— Да, хорошо, — откликнулась я растерянно. Пульс — и его, и мой — постепенно выравнивался, чувство неловкости отступало.

Дурацкая ситуация на самом деле. И пронимает так, потому что все случилось внезапно. Когда ложишься спать на привале, то даже если и просыпаешься потом на чужом плече, не видишь в этом ничего такого. Естественный ход событий.

А тут как тяжеленной подушкой по голове огрели…

Хотя расслабиться окончательно мне не удалось, ожидание тянулось не так тягостно, как я боялась. Псионические способности, в отличие от магии, прекрасно работали. Можно было развлекаться — создавать купол, увеличивать его интенсивность или развеивать в незаметный дым, сжимать в «иглы» и «копья», распахивать до предела возможностей… Сперва это напоминало бессмысленные школьные упражнения, зарядку для мозга. А затем, спустя минут двадцать или около того, в зоне воздействия появилось слепое пятно. Нет, я не ощутила и намека на чужое присутствие, но эмпатическое поле неуловимо изменилось, словно образовался онемевший, бесчувственный участок. Тейт безмятежно дремал, уткнувшись мне в плечо лбом, так что волосы слегка щекотали мой подбородок и шею.

Померещилось или нет?

— Здравствуйте, мастер, — прошептала я, чувствуя себя идиоткой.

Бездна под нашими ногами чарующе рассмеялась. Темнота сгустилась так, что стала похожа, скорее, на иссиня-черный туман, и в глубине ее вспыхнули желтые огоньки — пара, поодаль другая, покрупнее, потом еще… Вскоре бездна откровенно пялилась целой сотней глаз, как будто там, внизу, притаилась стая чудовищ. Но затем все огни погасли, кроме двух.

Теплый янтарь; жутковатые очи инкуба или огромной змеи.

— Здравствуй, Трикси.

— Мастер! — радостно вскинулся Тейт и задергался, едва не двинув мне по подбородку. — У, круто, а я не заметил! Вы тут давно?

— Тут — не больше ката, — ответил он, плавно выплывая из тьмы. Широкие белые штаны были перехвачены черными лентами у щиколоток и у колен, а торс был прикрыт только длиннющим шарфом, который охапкой снега лежал на плечах и груди. — Издали наблюдал с самого начала.

— Да? — непосредственно поинтересовался Тейт и, крутанувшись, оказался с мастером лицом к лицу, а я, к огромному своему облегчению, была избавлена от необходимости выдерживать пробирающий до костей взгляд.

Рано расслабилась. Мастер не даст заскучать.

— Да, — усмехнулся чешуйчатый инкуб. — Размышлял о селекции и скрещивании.

И лишь когда Тейт недоуменно фыркнул, я осознала, что последняя фраза прозвучала на неизвестном языке. Так что рыжий ничего не понял, а до меня благодаря телепатии смысл дошел.

Вот и думай теперь — это шутка такая в местном стиле или многозначительный намек.

Освободил нас мастер так же легко и непринужденно, как поймал. Реальность снова затуманилась, а затем мы с Тейтом вповалку попадали на мягкий желтоватый мох в небольшой пещере с прозрачным потолком, сквозь который виднелись корни деревьев и шишковатые ветки. У скругленных стен высились аккуратные пирамиды из подушек, а в нише покоился огненный шар диаметром почти метр, и оттуда веяло сухим жаром.

— Поговорим здесь, — улыбнулся мастер и сел прямо на пол, оборачивая вокруг себя щупальца.

Рыжий подсуетился, притащил мне несколько подушек и сам плюхнулся рядышком. Тянуть шраха за хвост не стал — рациональное решение, на мой взгляд, — и сразу объявил:

— Мастер Аринга пыталась отобрать Трикси. По-подлому, обманом, права не заявила.

Удивленным Оро-Ич не выглядел; он поощрительно склонил голову к плечу.

— Слушаю.

Прервал он Тейта только однажды, в самом начале, когда в рассказе всплыл червь сомнения. Я и пискнуть не успела, как меня выдернули из уютного подушечного гнезда, разложили на полу и прочно зафиксировали. По спине прокатилась волна мурашек — от беспомощности и инстинктивного, неодолимого страха. Сохранять спокойствие и не двигаться — немыслимо, невозможно… однако вырываться, пожалуй, было бы еще глупее. Мне только и оставалось, что лежать, как послушная девочка, и тихо сопеть в желтоватый мох. Впрочем, ничего дурного мастер не сделал. Он осторожно погладил едва поджившие раны на шее и на запястье, причем голыми руками, а не щупальцами, как обычно, затем провел ладонями вдоль всего тела, от макушки до пяток, и констатировал:

— Следы остались, но не более того. Влияние Аринга утратила. Маронг воистину хорошо показал себя.