Моя (Сара и Риен)

Я ждал, поскольку Гейб совершал свое волшебство, разрезая сухожилия и жир. Он был щепетильным хирургом. Почти таким же хорошим, как и я. Жаль, что он оставил работу. Честно. Но, тем не менее, я понимал его. После такого количества жертв иногда нужен перерыв, чтобы, так сказать, вновь разжечь страсть к работе. И все же я сомневался, что он уйдет навсегда. Потому что он был слишком хорошим убийцей, чтобы все бросить.

— Вот, забери, — сказал Гейб, опуская скальпель на пластиковый щит. — Я не могу прикончить его.

— Оу, Серьезно?

— Серьезно, — вздохнул он.

— Эта девчонка на самом деле запустила в тебя коготки, — сказал я, беря скальпель и вращая его между своих пальцев. — Заставляя тебя испытывать ломку, похожую на это.

— Она — ангел, — сказал Гейб. Искренность расцвела на его лице. Он был таким беззащитным серийным убийцей. И я мог прочесть его лицо, как медицинский учебник.

— Ангел? Серьезно?

— Я люблю ее. И доверяю ей.

Я рассмеялся.

— Ты никому не можешь доверять. Даже женщине. Особенно женщине.

— Она спасла мою жизнь.

— Ого? Следовательно, мне стоит винить ее в нашей продолжительной дружбе, — усмехнулся я. — Когда я смогу встретиться с ней?

Гейб неуверенно посмотрел на меня.

— Ты не будешь преследовать ее, — сказал он.

— Зачем, чтобы пофлиртовать с ней или убить?

— И то, и то.

— О, брось!

— Риен…

— Я не буду! Не буду! Ты же знаешь, я всего лишь хочу, чтобы ты был счастлив.

— Хм-м-м.

— И иногда извлечение сердца у человека делает тебя счастливым. Что в этом плохого?

Визг прорвался через кляп.

— Именно это я пытаюсь понять. Нужно ли мне продолжать... то, что я делаю, — сказал Гейб.

— Я говорю делать то, что делает тебя счастливым. То, что ты любишь. И тогда тебе не надо будет работать ни дня, понимаешь? Но, если тебе потребуется перерыв от пребывания хорошим маленьким мальчиком, ты можешь прийти сюда, ко мне.

— Спасибо, Риен. Это, на самом деле, предусмотрительно с твоей стороны.

Я улыбнулся.

— В любое время. 

Глава 2

Сара 

Боже, я не хочу работать сегодня.

Бар, в котором я работала, пытаясь сводить концы с концами, являл собой дерьмовое углубление на пересечении La Brea и Sunset. Раньше это было местом начинающих актеров, которые болтались тут среди деревянных панелей, покрытых автографами кинозвезд и рок-музыкантов. Но сейчас здесь больше не было начинающих актеров, тут были только те, кто притворялись ими, на самом деле работая в других хреновых местах. Это было самое дешевое место, в котором можно было заполучить снимки из Западного Голливуда, и именно поэтому только сюда приходили самые дешевые люди.

Я ненавидела слушать их самодовольный бред о том, насколько велик будет их следующий концерт. Я ненавидела свои обязанности, несмотря на то, что это была единственная работа на ближайшее время. Но больше всего я ненавидела очищать полы от рвоты в уборной, после того как там вырвет очередного фальшивого Эрнеста Хемингуэя собственным виски.

— Эй, Марк, — позвала я, повернувшись к задней части бара. Я осмотрела этаж. Полдюжины людей, потягивающих напитки в баре, и только два стола были заняты.

— Почему ты здесь, Сара? Разве тебе не пришло сообщение от Марси?

— Что? Какое сообщение? — я вытащила свой телефон из кармана. — Никакого сообщения.

— Марси, ты, блядь, должна была отправить сообщение Саре! — крикнул он в сторону кухни жене.

— Я занята готовкой! — прокричала в ответ Марси.

— Какой готовкой? У нас два занятых столика.

— Иди нахрен, Марк! — завопила Марси. — Может, уже возьмешься за свою гребанную работу и не будешь мешать мне делать свою?

— Какая разница, — сказала я, не желая вовлекать их в еще один бесконечный спор. — Что она должна была сообщить мне?

— Ты нам не нужна сегодня, — ответил Марк.

— Что? — Мое сердце упало. Неужели Бог услышал меня, когда я сказала, что не хочу работать? Но я вовсе не это имела в виду. Клянусь, Господи, я вовсе не это имела в виду. По моим подсчетам мне нужно было еще пятьдесят баксов, чтобы закрыть аренду в конце недели.

Марк тряхнул своей тряпкой в сторону клиентов.

— Просто у нас нет достаточной суммы денег, чтобы сотворить что-то стоящее. Ты понимаешь?

— А кто будет заправлять баром? — спросила я, взмахнув рукой в воздухе. Я не волновалась, но была близка к этому.

— Я, — ответил Марк. — Я буду заправлять баром.

— Ты на входе.

— И?

— Ты должен найти кого-нибудь кто будет стоять за стойкой бара. Или как еще завлечь клиентов?

— Никто не приходит, вот в чем, блядь, проблема, — произнес Марк. — Во всяком случае, к нам заходят несовершеннолетние beaners (оскорбительное американское слово, направленное на мексиканцев, что в приблизительном переводе, обозначает «пожиратели бобов».), которых я тут же вышвыриваю.

— Иисус, Марк. — Я не знаю, из-за чего расстроилась больше: из-за того, что он решил занять мое место на работе, или же из-за того, что он больше не скрывал от меня свой расизм.

— Вот твое расписание на следующую неделю, — сказал он, передвинув мне бумаги через барскую стойку. Я просмотрела их.