Моя сестра Джоди

– И вот здесь наша мама будет готовить? – спросила я.

– Не говори глупости, Перл. У меня будет настоящая, большая, профессиональная кухня. А это только для нас, – ответила мама.

Эта кухонька была убогой и тесной даже для нас четверых.

– Если убрать шкаф, она будет выглядеть просторнее, – сказала мама. – Альф, Берни, вы могли бы передвинуть этот шкаф на другую сторону?

– Могли бы… возможно, – ответил Малыш Берни.

– Вообще-то мы так не договаривались, – сказал Альф. – Вы не сказали, что ваша берлога будет под лестницей в подвале. И переставлять здесь мебель не входит в наши обязанности. Мы должны были довезти мебель в целости и сохранности и разгрузить ее. Мы это сделали. А расставлять – это уж ваша проблема.

– Ну будьте людьми, парни! У меня спина болит, – принялся упрашивать грузчиков папа. – Ну переставьте вы всего один этот шкаф, а? Видите, как разволновалась моя жена. Вы же знаете женщин – за ними все всегда приходится переделывать.

Мама сердито покосилась на папу и принялась тяжело вздыхать, хотя Альф и Берни сменили гнев на милость и начали передвигать шкаф. Когда они закончили, она даже не сказала им спасибо, просто кивнула, ухватила меня за воротник футболки и потащила смотреть спальни.

Они располагались очень тесно друг к другу. Ясненько: если нам с Джоди нужно будет посекретничать, придется разговаривать шепотом.

Обе спальни были оклеены желто-розовыми обоями, в обеих на окнах висели уродливые желто-зеленые занавески. Мне сразу вспомнилась глупая песенка, которую мы когда-то распевали в школе: «Желтый – зеленый, желтый – зеленый, мама спешит, меня сейчас стошнит». Ковер на полу тоже был зеленый, только более темный, почти оливковый. Мама потерла ковер ногой, будто от этого он мог сменить свой цвет.

– Обои сменим, занавески тоже, – сказала мама, щупая их. – Думаю, это нетрудно будет сделать на швейной машине. Должна же в школе быть швейная машина?

Я оглядела маленькую комнатку. Она была в сто раз хуже нашей с Джоди спальни на старой квартире. Какое разочарование! А я-то воображала, что мы будем жить в роскошных просторных комнатах с шелковыми обоями, высокими потолками и огромными окнами с бархатными шторами. Я даже о люстрах мечтала. Эх, мечты, мечты…

– Мы все устроим как надо, и у вас станет уютно, – сказала мама, но по ее тону было заметно, что она разочарована не меньше, чем я. Она озадаченно прикусила нижнюю губу, и в эту секунду вдруг стала похожа на маленькую растерянную девочку.

– Да все наладится, мама, все будет хорошо, – поспешила я успокоить ее. – Ну что, я начну распаковывать вещи?

– Моя славная девочка, – сказала мама. Она повернулась, попыталась широко улыбнуться, но нос у нее нервно подергивался. – Здесь какой-то странный запах, ты не находишь?

– Странный?

– Да, чем-то пахнет. Пылью? Сыростью? Я думаю, прежде всего здесь придется все как следует отдраить, – мама подошла к окну, понюхала занавески. – Фу, какая грязь! Их немедленно нужно отправить в стирку! Боже, какие же неряхи здесь жили! Ничего, вымоем все сверху донизу, наведем чистоту и порядок. Слава богу, у нас целое лето впереди, чтобы обустроиться как следует. – Внезапно мама прижала меня к себе и горячо, убежденно сказала: – Мы будем счастливы здесь, Перл. И ты, и я, и папа, и Джоди. Кстати, о Джоди. Надеюсь, она вскоре заявится. Нам сейчас каждая пара рук на вес золота.

Но Джоди не возвращалась еще целую вечность.

Большой Альф и Малыш Берни закончили таскать мебель. Папа дал им, по его мнению, хорошие чаевые. Большой Альф презрительно посмотрел на перекочевавшие в его ладонь деньги и саркастично заметил:

– Что ж, спасибо, хозяин. Надеюсь, эта сумма вас не слишком разорит?

– А куда подевалась твоя сестра? – спросил меня Малыш Берни.

Я молча пожала плечами.

– Готов спорить, что она уже сбежала отсюда, – сказал Малыш Берни. – Она у вас огонь-девчонка. Нечего ей делать в такой дыре. Вы, ребята, просто психи, что сюда заехали.

Может быть, он не стал бы говорить так грубо, если бы папа дал им больше чаевых. Сам папа выглядел сейчас так, словно готов был у них отобрать и эти деньги. Мама и вовсе была в ярости.

– Я попросила бы вас оставить при себе ваши комментарии по поводу моей дочери. И вы просто невежды, если смеете называть Мельчестер Колледж дырой, – сказала она с таким видом, будто весь этот дом был ее собственностью, а она в нем хозяйкой.

– Ох ты! – шевельнул бровями Малыш Берни, но было заметно, что он чувствует себя неловко. – Потопали, приятель, – сказал он Большому Альфу, и они ушли, даже не сказав нам «до свидания».

– Деревенщина неотесанная, – сказала им вслед мама.

– А я говорил тебе, что лучше нанять грузовик и все сделать самим, – напомнил папа.

– Но у тебя же спина, – сказала мама.

– Плевать. Но ты видела, как он посмотрел на десятку, которую я ему дал? Кем он себя возомнил? И как он смеет в таком тоне говорить о Джоди?