Моя сестра Роза

– Я не Роза. Мне приходится все это учить наизусть. Я в этом точно никогда не разберусь. Знаете что, Джефф? Я лучше пойду.

Джефф смотрит на меня, раскрыв рот, но не говорит ни слова.

– Че, ты не можешь уйти, – говорит Роза. – Тебе нельзя.

Я поднимаюсь наверх. Роза идет за мной. Смотрит, как я кидаю в рюкзак чистые бинты и фляжку с водой.

– Ты не можешь пропустить математику. У тебя мозг атрофируется. Ты и так уже отстаешь.

Я не обращаю на нее внимания.

– Ты не станешь неврологом, если провалишь математику.

– Как будто тебе не все равно.

– Ты плохо себя ведешь, – говорит Роза. – Почему я должна хорошо себя вести, если ты ведешь себя плохо?

– Потому что… – Я осекаюсь, бросаю рюкзак и сажусь на пол.

– Может, тебе больше не придется заниматься математикой, – говорит Роза. – Родоки не заплатили Джеффу. Они разорены.

– Откуда ты знаешь?

Роза улыбается.

Наверное, она и их телефоны взломала.

– Поэтому они и поехали в Таиланд. У них закончились деньги. А когда дела и там пошли плохо, они…

– Плохо? Они же продали фирму. Как они могли ее продать, если дела шли плохо?

– Они продали ее в убыток.

– Откуда ты знаешь?

– Это нельзя было не заметить. Сейчас Макбранайты платят за все.

Я знаю. Но я не задумывался об этом всерьез. Это ненормально.

– Я пытался кое‐что купить по родоковской кредитке.

– Они на мели, – говорит Роза. – Я выучила все слова, означающие, что у человека нет денег: бедный, нищий, несостоятельный, безденежный, неимущий, нуждающийся, обездоленный, голоштанный, голяк, ветер свистит в карманах…

– Я все понял.

Роза что, шутит? Думает, это смешно?

– «На мели» звучит лучше всего.

– Их кредитки заблокировали, как только мы приехали в Таиланд. Они тогда просто забыли сказать в банке, что мы переезжаем.

– Макбранайты – последний шанс для родоков. Если эта фирма не выстрелит, Дэвиду снова придется работать айтишником, а ты сам знаешь, как сложно ему удержаться на постоянной работе.

Понятия не имею, о чем она говорит.

– Может, нам придется жить с бабулей и дедулей. Они отправят нас в школу для богатых. Как Дэвида.

– Его оттуда выгнали.

– Мы ведем себя гораздо лучше, чем Дэвид в нашем возрасте. К тому же мне дадут стипендию. Я гений.

Мне не нравится эта жуткая история, которую она стряпает у меня на глазах. Я не гений. Интересно, дедуля заплатит за мою учебу в школе и университете? Он любит что‐то получать, когда тратит деньги. То, что он платит за мои занятия боксом, бесит родоков. Может, он и за мою учебу заплатит, чтобы их побесить? «Вы неудачники, но я, так и быть, спасу положение».

Я не хочу жить с бабулей и дедулей. И уж точно не хочу, чтобы с ними жила Роза. Они настраивают своих детей друг против друга, покупая и продавая их. Если я провожу с родителями Дэвида больше пары часов, мне хочется умереть.

Может, меня могла бы взять к себе одна из наших тетушек. Правда, тогда не стоит ждать помощи от бабули с дедулей, а деньги есть только у них. И еще у дяди Сола, но он точно никогда не возьмет нас к себе, а если и возьмет, то это будет еще хуже, чем жить у бабули с дедулей.

– Разорены, – повторяю я. – Почему они ничего нам не сказали? Даже не попросили нас экономить.

– Потому что мы всегда экономим. Они нас так воспитали.

Я никак не могу разобраться в том, что говорит Роза.

– На какие деньги они тогда устраивают новоселье? Роза смотрит на меня как на идиота.

– За все заплатят Макбранайты?

Роза кивает. Почему моя десятилетняя сестра знает о происходящем с нами больше, чем я? Потому что она любит шпионить. Но может, она преувеличивает?

– Все, что их сейчас волнует, – как произвести впечатление на Макбранайтов. Я же тебе говорила, что на нас им плевать. – Она протягивает мне руку. – Давай позанимаемся математикой, пока Джефф не понял, что ему не заплатят.

Она тянет меня за руку, и я встаю. Мы спускаемся вниз.

– Извините, – говорю я Джеффу. – Я слегка перенервничал.

Джефф издает звук, который можно счесть проявлением сочувствия. Он смотрит куда‐то за мое левое ухо. Роза ухмыляется:

– Давайте объясним Че, что такое фракталы.

Глава двадцать четвертая

Лейлани является на новоселье с Майей, Вероникой и Олли. Роза и Сеймон хихикают в уголке на кухне, а Дэвид готовит очередной поднос с закусками для гостей. Он не похож на человека, который вот-вот потеряет все на свете. Правда, по его лицу почти никогда нельзя угадать, что у него на душе.

Я встречаю гостей у двери. Веронике и Олли до смерти хочется поскорее познакомиться с моей жуткой сестрицей.

– Привет, Сеймон, – говорит Олли.

Сеймон машет ему и подводит к ним Розу. Майя прячется за спину Лейлани. Роза в своем любимом платье, белом с голубым атласным поясом, и в голубых перчатках в тон. Волосы у нее собраны над ушами в два хвостика, тугие кудряшки раскачиваются при каждом шаге. На ней черные лакированные туфли. Так выглядели дети сто лет назад. Все вокруг не прекращая охают и ахают, какая Роза милашка, и она вся сияет. Когда она купается в восхищении окружающих, она почти похожа на человека.

– Ну и платье, – говорит Лейлани.