Моя шокирующая жизнь

У двери дома меня ждал отец; уже много часов полиция разыскивала маленькую девочку, не вернувшуюся из школы. Может быть, ее убили или ранили во время смуты… Очень спокойно и непринужденно я спустилась из экипажа со словами: «Папа, пожалуйста, расплатись с кучером!» – и проследовала в дом…

Иногда мы проводили летние каникулы неподалеку от Рима, в Тиволи, городке тысячи фонтанов, расположившемся в чудесной местности на холме, где на вершине была вилла д’Эсте[6]. Небольшие дома прятались за столетними оливами. Здесь приобрела я первых друзей – банду мальчишек, став ее предводительницей.

В чем никогда не разбиралась, так это в механике, но вот с велосипедом было все в порядке – научилась ездить; в первый раз показалось восхитительным, во второй – чуть не кончилось катастрофой. Я оказалась перед маневрировавшим поездом, и он простучал колесами в сантиметре от меня. Возможно, и велосипед для меня слишком сложная машина, я до сих пор не без труда справляюсь с телефоном… В детстве меня зачаровывала волшебная история Христа, шагающего по волнам. Во мне достаточно веры – почему бы не попробовать сделать то же самое?

Как ни странно, я с трудом нашла подходящий водный простор, только он как-то странно блестит на солнце, и прыгнула… Увы, это блестела не вода, а негашеная известь, и, несмотря на свою веру, я начала обжигаться… К счастью, один молодой художник по имени Пижон наблюдал из своего окна за странным поведением маленькой девочки и прибежал на помощь, как только увидел, что она барахтается в извести. Эльза спасена, но в третий раз в жизни разочарована! Тем не менее, несмотря на сожженные туфли и жалкие остатки маленького платьица из хлопка, не перестала верить в чудеса. Позже, услышав об удивительных прыжках с парашютом, решила сама – в те времена подобный подвиг был редкостью – произвести опыт. Раскрыв огромный зонт, выскочила на край подоконника второго этажа и устремилась в пустоту… И на этот раз мой ангел-хранитель не дремал – я попала на навозную кучу; поднялась униженная до крайности, но целая и невредимая.

Время бежало, и пришлось мне облачиться в платье с черным бархатным воротничком; я чувствовала себя в нем обезьянкой в зоопарке. И чтобы увеличить мою неловкость, во время прогулок меня заставляли надевать огромную коричневую шляпу, украшенную большим желтым бантом.

Но детство кончилось, и маленькая девочка слишком рано столкнулась с жизненными проблемами. Меня готовили к первому причастию; я испытывала большую склонность к мистике, и это событие меня глубоко затронуло. Тот факт, что я живу, никогда не удовлетворял меня в полной мере, а успех и богатство особенно не впечатляли. Несомненно, деньги – приятная реальность, когда звенят в кошельке, но в голове постоянно возникало легкое сомнение: до какой степени я реальна?

Для души необходима вера, а для тела – удовольствия, но вера остается абстракцией, в то время как телесные удовольствия быстротекущи.

Я была отправлена в самый аристократический монастырь Рима – монастырь Лукези, чтобы подготовиться к конфирмации. Сестры в прекрасных синих и белых платьях, подобно настоящим весталкам, поддерживали огонь на алтаре, иногда сменяя друг друга, проводили часы за молитвой перед дарохранительницей, а шлейфы платьев развевались, подобно нарядам мистических невест.

Атмосфера монастыря довела меня до такой степени экзальтации и унижения, что я дрожала с головы до ног. Читала и перечитывала катехизис, выучила наизусть, ничего не понимая, все грехи, которые могла бы совершить; исполнилась решимости унизить себя: в тот момент, когда попаду в кабину исповедника, обвиню себя во всех смертных грехах, чтобы быстрее подняться на небо. Не знаю, что на меня нашло, когда, бия себя в грудь, я настойчиво бормотала: «Да, отец мой, я развратничала…»

Священник, не зная, сердиться или удивляться, вышел из исповедальни и нежно спросил у маленькой растерявшейся девочки:

– Дитя мое, понимаете ли вы, о чем говорите?

– Не уверена, отец мой, но это, должно быть, очень большой грех.

И раздавленная стыдом своего бесчестья, упала в обморок.

Шок для моей юной души оказался столь глубок, что родители решили отправить меня в протестантский колледж; руководила им старая дева, по имени синьорина Арнолетто. Думаю, его выбрали, потому что считали лучшим в Риме. Наш день начинался с пения неистового патриотического гимна, навеянного живучей в Италии ненавистью к австрийцам и немцам. Помню такие слова:

Прочь из Италии,
Убирайтесь, иностранцы!
Поля Италии
Предназначены лишь нам!