Моя скандальная няня

— Дени, ты говоришь по громкой связи, и Сьюзи сидит рядом, дорогой.

Молчание.

— О, извини, Сьюзи. — Он весело хохотнул. Линия отключилась.

Pea засмеялась и объяснила, что он едет на ее машине, самой первой в ее жизни, которую она купила еще в юности. Это было типично; они видели забавное и ностальгическое и ценили это в таких, например, вещах, как первая машина. Я стала думать, что мне следовало бы сохранить свою первую машину, «мустанг» шестьдесят шестого года выпуска, тот самый, который мои все понимающие родители разрешили мне покрасить в ярко-розовый цвет.

Лайза и я были единственной постоянно живущей в доме прислугой; большинство обслуживающего семью де Вито персонала отправлялись вечером по домам. Горничная приходила пять дней в неделю, так же как и экономка. В будние дни горничная (у нее не было своей семьи) изо всех сил старалась справиться с беспокойным домашним хозяйством. Не всегда ей это удавалось, однако Pea не слишком беспокоилась из-за оставшейся кое-где пыли или из-за того, что пол на кухне требует, чтобы его хорошенько помыли. Повариха появлялась на несколько часов в день, готовила и сервировала ужин. Она была из Орегона, и я любила поговорить с ней о Коттедж-Грув. Мы много смеялись, но обе понимали, как мы скучаем по бесконечным дождям нашего родного штата. Среди персонала был также один парень, помощник Дени. Около двадцати пяти лет, и такой забавный! Болтовня его заставляла меня скрючиваться пополам и хохотать часами. Однажды он рассказывал, как пытался стать донором спермы — у него не хватало денег, чтобы заплатить за колледж. Он уже предвкушал радость, но клиника проинформировала его, что ни один из его «головастиков» не проявляет активности, поэтому он не может быть донором. В течение минуты стояла неловкая тишина.

— О Господи, — все, что я смогла произнести.

Потом я начала истерически смеяться. Он не имел ничего против. Пегги, экономка, в основном помогала Pea. Она занималась всем, что требовал дом, — относила в химчистку вещи, покупала продукты. С детьми помогали все, то делая для них ленчи, то забирая их после уроков танцев. У них было много автомобилей, и все ездили на том, что было под рукой. Самому новому автомобилю было по меньшей мере лет пять. Хотя пока я работала у них, был куплен новый «лэнд-круизер», чтобы возить детей. Я совершенно уверена, что это был первый новый автомобиль, который они приобрели за долгое время.

Пегги рассказала, что она частенько давала одной из служанок какой-нибудь из автомобилей, чтобы доехать домой с работы. Однажды она заметила, что в ее модной квартире некоторые вещи выглядят неуместно — например, дорогая туалетная бумага, что-то из еды. Обнаружилось, что она «помогала себе» за счет хозяйки. Чтобы проверить свои подозрения, Пегги оставила на виду 80 долларов в качестве приманки, ей хотелось посмотреть, вернет их служанка или прикарманит. Та преспокойно взяла деньги, и Пегги торжествующе сообщила об этом Pea. Pea была недовольна. Причем более всего поведением Пегги.

— Это нечестно, устроить ей такое. Если она нуждается в деньгах или туалетной бумаге, оставь их ей! — сказала она.

Я знала, что Мэнди не поверит мне, если я опишу ей любой день из жизни этих богатых, знаменитых и великодушных людей.

Приехали мать Дени и его сестра Энджи. В тот день нас было тринадцать человек, мы с ног сбились в этом уютном сумасшедшем доме, готовясь встретить дорогих гостей. Мы с ней провели много вечеров вместе, играя в карты и рассказывая друг другу истории. Энджи рассказала мне, что Дени в первый раз приехал в Голливуд, имея в кармане только два автобусных талона; он катался на автобусе всю ночь, только чтобы немного поспать. Когда дела шли совсем плохо, он звонил ей и просил прислать ему пару баксов. И она всегда посылала, когда могла. Было странно слушать об этом: Дени, его успех — и два талона на автобус…

Я любила слушать о том, как Дени подрабатывал в ее салоне парикмахером. Между прочим, он до сих пор сам подстригал волосы Одри и Лекси. Полагаю, что, как и многие другие так называемые звездные истории, его путь к успеху потребовал многих лет тяжелого труда.

Было очевидно, что оба они, и Дени, и его сестра, нежно любят свою немолодую мать. У них было все, чтобы окружить ее заботой, — душевное тепло и достаток. Она была миниатюрной. Собственно, они все были небольшого роста, я была самой высокой среди них.

Мне с ними было хорошо. Они были настоящей семьей во всех отношениях, если я понимаю в семьях. Я была так рада, когда они просили меня присоединиться к их ужину каждый вечер; это действительно позволяло мне чувствовать себя членом их семьи.

Мэнди за меня очень радовалась. Мы продолжали общаться, хотя я не могла похвастаться большим количеством историй. Однажды она позвонила мне, чуть не лопаясь со смеху:

— Ты не представляешь, Сюзи! Я теперь не я!

Оказывается, миссис Голдберг вдруг ни с того ни с сего остановила ее в холле:

— Ты ведь хотела бы подстричь волосы, не так ли?

— Гм, нет. На самом деле нет. Я как раз их отпускаю.