Моя скандальная няня

Я сразу же поняла, что мистер Де Вито такой же милый и добрый в жизни, каким он кажется на экране. Он всегда мне нравился, даже когда играл негодяев. Каким-то образом было видно, что под этой оболочкой внутри он все равно хороший, мягкий, спокойный. Я подала руку, назвала свое имя и приступила к главному.

— Мистер Де Вито, я должна сообщить вам о Майкле Овитце, — сказала я прежде, чем он успел убрать свою руку.

— Майкл? А что с Майклом? — спросил он улыбаясь. — Он наш агент.

О… великолепно. Наихудший сценарий. Пожалуй, я могу идти. «И не стоило отнимать у нас время!»

— Гм, он очень расстроен из-за меня, — выпалила я, уже жалея о сказанном.

— Почему? Вы были уволены?

Я помолчала.

— Ну, фактически я ушла сама. Я сказала ему о своем уходе за месяц, но он не захотел принять мою отставку. Когда он попросил меня остаться и дальше, я отказалась, и он был очень недоволен этим.

Мистер Де Вито улыбнулся, а затем рассмеялся.

— О, понимаю. Майкл не любит тех, кто говорит ему «нет». — Он предостерегающе погрозил мне пальцем. — Но меня не волнует Майкл, и вас тоже не должен. Мы все решим самостоятельно.

«Что? Неужели ему все равно, что думает Майкл Овитц?»

— Мы скоро закончим. Вы могли бы немного подождать и потом посмотреть наш дом? — продолжал он как ни в чем не бывало.

Все еще в шоке от отсутствия у него интереса к тому, что скажет Майкл, я не стала продолжать говорить что-то еще. Но разве ему не нужно посмотреть мои рекомендации?

— Конечно, я с удовольствием взгляну на ваш дом, — сказала я.

Тут вспомнила, что в моей машине сидит Пол Баньян[106].

— О, совсем забыла. Со мной бойфренд, он сидит в моей машине. Можно мне приехать завтра?

— Мы думаем, он не помешает, — сказал Де Вито, улыбаясь и одной рукой обнимая жену. — Мы были бы рады с ним познакомиться.

Конечно. Однако я не хотела делать их свидетелями того, как здорово я разбираюсь в мужчинах. О Боже! Что мне делать? Один взгляд на Райана — и Дени подумает, что я только что свалилась с телеги, груженной репой.

Мой мозг в смятении искал выход, пока я стремглав неслась обратно к моей «селике». Чудеса! Райан оставался в машине. О, это было еще хуже, чем я думала. Я забыла, что на нем майка без рукавов — на размер меньше, естественно, и с логотипом «Чикагских медведей»[107] на груди.

— Быстрее! — крикнула я, плюхаясь на водительское сиденье. — Оторви эту дурацкую копенгагенскую наклейку со своего кармана! Прямо сейчас! Я не хочу, чтобы мы выглядели парочкой неотесанных деревенщин!

— Сьюзи, ты ни за что не догадаешься, кого я видел! Роберта Блэйка! Можешь поверить? — воскликнул он.

Я вздохнула.

— У тебя, случайно, нет рубашки с воротником, которую ты мог бы сейчас надеть? — спросила я, заранее зная ответ.

Мы ехали за стареньким «БМВ» Дени и Pea до их дома на вершине Голливудских холмов. Как-то мне удалось убедить Райана и на этот раз остаться в машине, и я помчалась в дом.

Я познакомилась с шестилетней Одри и трехлетней Лекси, а потом Pea показала мне Макса. Я буду делить с ним комнату, спать на второй кровати рядом с малышом. Она извинилась за такое размещение, объяснив, что вскоре из Нью-Джерси должны приехать мать и сестра Дени с продолжительным визитом, и им будет необходима спальня для гостей. Мы мило побеседовали, и я оставила им свое резюме, поблагодарив за то, что уделили мне время. Они сказали, что позвонят мне этим же вечером и сообщат свое решение.

Свое слово они сдержали. Дени позвонил, чтобы сказать, что они будут рады видеть меня у себя, и спросил, могу ли я приступить к работе прямо с завтрашнего утра.

Когда я прибыла в семь часов утра, большинство членов семьи спали. Дени впустил меня в дом, и я стояла на лестничной площадке из синевато-серого камня, пока он заканчивал беседовать по телефону. Вскоре я поняла, что он разговаривает с Деброй. Значит, они все-таки прочитали мое резюме! Он говорил с ней так, будто они старые друзья. Это обнадеживало. Кажется, Дени болтал о своем последнем фильме, а она сообщала ему новости о Тимоти. Дени поднял на меня глаза и торжествующе улыбнулся. Кажется, в этой семье, как и у Дебры, ко мне будут относиться как к живому человеку, а не только как к рабочему механизму.

Я стояла в нерешительности, не зная, следует ли мне присесть, или стоять, пока он не закончит разговор, или энергично приняться за уборку кухни. Знакомое чувство неловкости! Я поняла, что это — проблема для моей карьеры. Мне всегда трудно понять свое место и чего от меня ждут. Неловкость в отношениях с работодателем сохранялась всегда. Но почему я снова о проблемах? Я здесь, чтобы работать для прекрасной, как на картинке, семьи, которая нуждается во мне и кажется мне нормальной и которая, возможно, по достоинству оценит мои усилия. Однако пока я стояла там, я не почувствовала никакой особой радости.

Этот день я провела, распаковывая вещи и осваиваясь в доме, но мое сердце (и голова) оставались где-то в другом месте. В мой первый вечер там я сделала краткую запись. Мысли, которые я подслушала в себе.