Читаем Моя скандальная няня полностью

В конце лета я упаковала дорожные сумки и со слезами на глазах попрощалась с родителями, помахав им рукой из окна своей маленькой «тойоты». Никогда раньше я не уезжала отсюда надолго. Я, можно сказать, приросла к этому месту. Со многими из одноклассников я еще ходила в детский сад. Сто пятьдесят миль начали казаться мне пятнадцатью сотнями…

Согласно договоренности с институтом, я должна была остановиться в одном отеле. Встретили меня там радушно, но в первую ночь я почти не спала — от волнения меня била дрожь. Помню, такие же чувства я испытывала в первый день занятий в четвертом классе, аккуратно раскладывая на парте новые школьные принадлежности рядом с коробочкой для завтрака с изображенной на ней Вандер Вумен[31].

От дома, где я остановилась, до института было менее двадцати минут езды. Сначала я проехала через центр финансового района — в блеске сверкающих новых зданий, миновала часть старого города с его невысокими домишками и наконец достигла района, который, несомненно, никого бы не привел в восторг. Скорее всего заблудилась, подумала я. Наверное, надо ехать дальше, пока не увижу какое-нибудь величественное здание, преобладающее над сельским пейзажем. Я снова развернула карту, сверилась с адресом и продолжила шарить глазами по номерам на фасадах домов, мимо которых проезжала. Должно быть, здесь какая-то ошибка. Где среди всего этого бетона мой вожделенный институт?

Я доехала до перекрестка, обозначенного на карте, и притормозила. Обшарпанные строения вокруг напоминали тюремные бараки. Среди них возвышалось двухэтажное оштукатуренное здание. Не прибегая к архитектурным терминам, его можно было бы описать как длинную серого цвета коробку, поставленную на другую. Рядом я заметила несколько магазинчиков «Севен-илевен» (что придавало зданию статус «первого среди равных»), тут же были «салон красоты», паршивенькая химчистка и дешевая забегаловка с китайской едой навынос.

Видимо, я что-то перепутала. Или неправильно прочитала адрес. Сотни мыслей проносились в моей голове, пока я снова, в который раз, доставала из сумочки письмо. Ага! Я, наверное, заехала на северо-восток Портленда, а мне надо на северо-запад. Но нет. К своему ужасу, тусклый латунный номер на здании был тот же, что и на конверте: 2332. Северо-западный Бродвей. Я приехала правильно.

Мне отчаянно хотелось развернуться и тут же покатить назад, в Коттедж-Грув. (Соблюдая скоростной режим, разумеется.)

Но я уже зашла так далеко… Глупо отказываться сделать еще несколько шагов. В конце концов, сказала я себе, я всегда успею уехать домой и поступить там в стоматологический колледж. Однажды я уже собралась было туда, но мама заметила как-то, что это ужасно — весь день заглядывать людям в рот. Если она не видит в этом ничего хорошего, заключила я, это и впрямь ужасно. Однако неожиданно карьера в области борьбы с кариесом стала выглядеть для меня более привлекательной, к тому же в родном городе у меня не будет дефицита в пациентах: большинство мужчин там не покидают дом без внушительной пачки жевательного табака или упаковки жвачки.

Я стала подниматься по бетонным ступеням на второй этаж. Вряд ли надо говорить, что прежнее мое нетерпение улетучилось. В тот момент я и представить себе не могла, что через каких-то четыре месяца полечу в Лос-Анджелес и в моей помощи будут заинтересованы весьма состоятельные люди — одни из самых состоятельных в стране. И что я стану самой высокооплачиваемой няней, окончившей специальное учебное заведение. Ничего этого впереди я не видела.

Мое место в тот самый момент было старой видавшей виды партой. Такая была у меня в третьем классе. Ее поверхность была изрезана инициалами и сердечками. Еще четырнадцать девушек и молодых женщин сидели за такими же исписанными партами рядом со мной. Перед нами стояла женщина средних лет, представившаяся Кэролин. Наша преподавательница. Я уставилась на огромную классную доску рядом с ее письменным столом. На доске я прочла:


Профессиональная няня:

 Не прислуга

 Готова к неожиданностям

 Всегда поступает профессионально

 По-настоящему предана профессии


Ниже был небольшой список учебных дисциплин:


 Этикет. Поведение за столом

 Подготовка к карьере. Внешний вид и гигиена

 Семейные отношения. Муж и жена как родители

 Первая помощь. Правильная организация работы


Я была приятно удивлена широтой знаний, которыми мы должны овладеть. Позднее я узнала, что это не единственная программа обучения, предполагающая получение сертификата. Кэролин и ее партнерша Линда открыли институт лишь год назад и, как многие новички в бизнесе, все обязанности распределили между собой. Иногда во время занятий им приходилось прерываться, чтобы ответить на телефонный звонок.

— Институт нянь. Чем могу помочь?

— Да. Гм, да.

— Нет, мы не ухаживаем за домашними животными.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное