Моя сказочная птица

Серена рассмеялась, но смех ее был невеселым, в нем слышалась горькая ирония. Голубые глаза стали похожи на кристаллики льда, и они остро впились в него.

— Ты этого ждал от меня, Ник? — спросила она. Думаешь, что я занялась чем-нибудь респектабельным?

Ник ощутил, как внезапно изменились отношения между ними. Прежнее понимание исчезло. Это был ее новый и нешуточный вызов.

Серена откинулась на спинку стула, увеличив расстояние между ними, и в атмосфере зловеще запахло электрическими разрядами. Сердце Ника замерло в ожидании неминуемого. Разум подсказывал, что здесь нужна осторожность, но вместе с тем ему уже, в сущности, было все равно, где и кем она работала. Ему нужна эта женщина. Он не может ее потерять.

— Прости, если я сказал что-то обидное. Пожалуйста… Просто я хотел узнать, что было дальше.

На щеках ее горел румянец, как два боевых красных флага.

— Я согласилась работать в одном из самых модных парикмахерских салонов в Сиднее. Ты слышал такое имя — Тай Андерс?

— Нет, — покачал головой Ник. — Это имя мне ничего не говорит.

Она пожала плечами от удивления.

— Тай известен в высшем свете, к нему записываются все модели и кинозвезды из-за причесок, создающих каждому особый имидж. Мой опыт работы в Лондоне поразил его. Он взял меня к себе, но только решил, что отныне у меня будет имя Рене, а не Серена, которое он посчитал недостаточно броским. Так я стала Рене Флеминг1.

Она бросила в него это имя, как бы напоминая ему о чем-то, но он не вспомнил.

— Я в этом не очень разбираюсь, Серена, — виновато произнес Ник, а потом добавил:

— Я — мужчина. Когда у меня отрастают волосы, я иду к цирюльнику.

— У нас бывало немало богатых клиентов-мужчин, поверь мне, — не скрывая иронии, сказала Серена, а затем умолкла, словно задумалась над его ответом. — Дело в том, что… я узнала, как живут богатые. Все заработанные деньги я тратила на то, чтобы посещать те места, где они бывали, и очень неплохо одевалась, поскольку покупала платья в престижных комиссионках, куда клиенты Тая сдают свою одежду, которую надевали всего один или два раза. Мне казалось забавным появляться на сборищах богатеев и запросто узнавать все их сплетни. Тай научил меня лести и лицемерию и как нажимать кнопку звонка, чтобы перед тобой отворялись двери. Можешь сказать, что и здесь я была… способной ученицей.

Эти слова были полны горького цинизма. Чувствовалось, что посвящение в тайны высшего света не сделало ее счастливой.

— И что же произошло потом? — тихо спросил Ник.

— О, я несколько лет развлекалась таким образом и говорила себе, что чудесно провожу время, играя по законам людей высшего света. А закончилось все тем, что мне сделал предложение миллионер. Он хотел, чтобы я стала его женой, — небрежно бросила Серена. — Мне даже показалось, что я его люблю и готова выйти за него замуж.

В глазах ее появилось разочарование — как всегда, когда она говорила о «высшем свете».

— Видимо, случилось что-то серьезное, раз ты передумала?

Лицо Серены стало замкнутым.

— Случился ты, Ник, — наконец ответила она.

— Я?.. Какая нелепость! — Ошеломленный Ник ничего не понимал. Она уехала из Сиднея задолго до их знакомства.

— Я случайно услышала твой разговор с моим бывшим женихом, Ник. На одной из светских вечеринок.

Ник в недоумении силился вспомнить, где и когда это могло быть.

Серена осуждающе усмехнулась.

— У меня в памяти навсегда отпечаталось твое мнение о том, что ты не считаешь парикмахершу достойной чести быть женой такого человека, как Лайэлл Дункан. А ответ Лайэлла убедил меня в бессмысленности жизни, которую я вела.

Для Ника это было ударом, потрясшим его всего. Постепенно, шаг за шагом, вспомнилось все: та вечеринка, разговор с Лайэллом, подозрения, что он уже где-то видел Серену; ее нескрываемые ирония и презрение, когда она говорила о нем и Джастин, и, наконец, расспросы Серены о том, насколько он дружен с Лайэллом Дунканом.

Официант принес заказанные устрицы. Ник был настолько потрясен, что лишился дара речи; он понимал, как теперь изменились их отношения.

Серена поблагодарила официанта, и они снова остались одни.

Делая вид, будто ничего не произошло, Серена, взяв вилку, бросила на Ника быстрый взгляд и по-французски пожелала ему хорошего аппетита:

— Bon appetit!

Ник почувствовал, как в спазме сжался желудок.

Серена с силой вонзила вилку в устрицу.

Отмщение, подумал Ник. И ему стало не по себе.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Серена проглатывала устрицы одну за другой, искренне удивляясь, что желудок не отвергает их. Ее тело было комком нервов. Смотреть на Ника она не смела.

Конец, думала она, уверенная в том, что Ник ждал от нее совсем другого — хотя бы большей интеллигентности поведения в неизвестный ему период ее жизни. Но гораздо больше Серену мучил безумный стыд за никчемно потраченные годы, когда она гонялась за миражами, которыми сама себя обманывала: наряды, пустая светская болтовня, посещение дурацких сборищ… Жизнь, лишенная глубины и смысла.