Моя сладкая тайна

Когда-то бабушка уехала от нас обратно, туда. где жила до своего побега от мужа, и мама часто отправляла меня к ней на лето. Мне нравилось проводить с ней время, и, хоть она и не была бабушкой, которая любит баловать внучку вкусностями, она была бабушкой, которая любит баловать внучку здоровьем. Пока всех бабушки угощали пирожками, моя бабушка угощала меня натуральным и полезным козьим молоком. Как же я его ненавидела, меня тошнило от одной только мысли о нём. Когда она заставляла меня его пить, я вспоминала, как при нас доили козу, в носу возобновлялся этот противный запах и меня начинало тошнить. Предпосылка к моему веганству в восемнадцать лет? Не исключено. Бабушка учила меня, что ничего не даётся просто так, что всё нужно сперва заслужить. Например, она брала конфетки, показывала их мне и моим братьям, и говорила нам, что тот, кто первый уберёт налетевший мусор с огорода, тот и получит конфеты. Я победила, но не потому, что яро хотела конфеты, а потому, что была не такая ленивая, как мои братья.

Уже в раннем возрасте во мне начала просыпаться девочка – художник, и я начала вредничать в плане одежды, начала сочетать не сочетаемое и выбирать свой стиль. Бабушке это очень не нравилось. Ей было важно, что о нас подумают люди вокруг.

Однажды, мы собрались с ней в больницу, как обычно, обследовать меня. Меня обследовали постоянно, вечные иголки, медсёстры и анализы, просто потому что, а не потому, что я чем-то болела. На тот момент я болела только васкулитом, из-за которого, кстати говоря, мне тоже вечно обкалывали все пальцы и делали больно. Я до сих пор боюсь врачей, уколов и иголок, всё верю, что вот-вот стану старше и перестану, но годы идут, а дрожь перед больницей не прекращается. Так вот, собирались мы в больницу с вечера, она выбирала, что мы завтра наденем и выбрала мне какую-то наляпистую, ярко – красную кофту. Я, конечно же, возразила, с детства не люблю чересчур навязчивые блёстки. Следом было всё как в тумане, помню, как сначала она кричала, потом душила меня подушкой и, под конец, избила моим топиком с железными, острыми висюльками. Когда она напилась валерьянки и уснула, я стащила у неё телефон и попыталась написать маме сообщение:

“Мамочка, спаси меня, у меня ссадины, я боюсь с ней быть, забери меня, умоляю”

Сообщение не отправилось, у неё не было денег на телефоне, а я была слишком мала, чтобы как-то это исправить. В больнице утром мы сказали врачу, что ссадины на моей спине от веток, врач похмурился, но особо не допрашивал. Когда я вернулась домой. я ничего не рассказала маме. И никому не рассказала. Мне казалось. что это стыдно. Но я ненавидела, когда бабушка надевала чёрно-белую кофту, под окрас леопарда, ту самую, в которой впервые меня избила. Следующим летом я умоляла маму не отправлять меня к ней, но мама не слушала и отправила меня и мою подружку с третьего этажа, чтобы мне не было там скучно. Естественно, побои повторялись, она била меня, а подружка смотрела на это, она таскала меня за волосы и грозилась разбить мне голову об стену так, что мои мозги растекутся по стенке. Это выражение пугало меня больше всего. Моя подружка приносила ей валерьянку. Так и прошло последнее лето с бабушкой. Вернувшись, я рассказала всё маме, она особо меня не жалела, потому что не понимала, как это. Да, она часто дралась, но дралась по своей воле и злости, и получала от этого кайф. А меня избивала женщина, которую я любила, моя родная бабушка, которой нельзя дать сдачи. С годами об этом узнала моя крёстная. Так как она была старшенькой, она получала от бабушки и за себя, и за мою маму. Вот она то меня понимала, во всяком случае, она как-то спросила, почему я раньше не рассказывала об этом и немного пожалела меня, что не типично для неё, ведь она, порой, бывает холодна. И я выросла такая же.

Такие зверские случаи бабушкиных бешеных приступов можно перечислять бесконечно. Порой, за то, что я устала и не хотела сушить голову феном после мытья, она кричала на меня, потом начинала рычать как животное, говорить всякие ужасы о том, как убьёт меня и бить меня феном по голове. Так, как я боялась в те моменты, когда от неё убегала, я больше не боялась никогда. Забавная трещина на нашем телевизоре есть до сих пор – это от стеклянного стакана, который она кинула мне в голову, а он чудом пролетел мимо.

Я люблю свою бабушку и давным-давно простила ей всё, потому что, как мы видим, всё дурное, что делает человек – это, всего лишь, отголоски прошлого, это то, как раньше обращались с этим человеком, а он возьми да запомни. Но важно помнить, что всё идёт с детства, детская психика очень нежная и хрупкая, что мы растим наше будущее. Оступись раз, и ты пустишь в будущее человека, который будет делать нехорошие поступки и причинять окружающим боль.

Глава 4. Отец.

Ей девятнадцать лет, она слушает металл, любит драться и свой мотоцикл.