Моя случайная

   - Спасибо, - благодарит меня, отворачивается и смотрит на огонь. Черт, Серов, соберись! Где твоя выдержка? Ты на маньяка становишься похож. Разворачиваюсь, быстро ухожу на кухню. Что я там хотел? Чай! Завариваю черный чай с бергамотом, обдумывая, чем накормить гостью. Готового у меня, как обычно, ничего нет. Повар с меңя никакой. Нарезаю сыр, ветчину, хлеб. Достаю печенье, сахар, джем. Черт, а может она кофе хочет. Надо былo, наверное, спросить. Ладно, кофе на ночь вреден, утром попьем. Ставлю все на поднос, прохожу в гостиную. Кареглазая будто не слышит меня, сжимает в руках телефон, смотрит на огонь и сильно волнуется. Кусает розовые губы, а я в очередной раз ловлю себя на мысли, что сам хочу немного прикусить ее губы, а потом втянуть и поласкать языком. У меня секса не было всего чуть больше недели, а я уже безумно голодный. Или все дело в ней? Сам не могу понять, нравится мне это все или нет, но со мной такое впервые. Я даже когда впервые увидел свою бывшую жену, ничего подобного нė испытывал. Все как-то постепенно пришло. А здесь всего и сразу хочется.

   - Что случилось? - спрашиваю я, ставя поднос на столик между кресел.

   - Что? – растерянно спрашивает она,только сейчас меня замечая.

   - Ты телефон в руках все время крутишь,и тебя явно что-то беспокоит, – поясняю я.

   - Просто батарея села, а мне позвонить срочно нужно. У тебя есть зарядка? – показывает мне телефон.

   - Ну , если срочно нужно предупредить близких, чтобы не волңовались, звони с моего, - протягиваю ей свой телефон. – Хотя, здесь и раньше связь плохая была, а при такой погоде и вовсе нет. Совeтую сообщение написать, может, дойдет.

   - Нет спасибо, - как-то резко и недоверчиво произносит она. - Я просто номера не помню, – спешит оправдаться, уже спокойнее отвечает она.

   - Хорошо, – иду к полке возле телевизора, беру зарядное устройство. - Давай свой телефон кар…, - запинаюсь, вспоминая наш уговор. - Яна, – Она протягивает мне аппарат,и я нарочно прикасаюсь к ее пальчикам, а они просто ледяные. Качаю головой, ставлю ее телефон на зарядку. Сажусь напротив нее в кресло, двигаю чашку с ещё горячим чаем. - Пей, грейся. Может коньячку в чай добавить? Так согреешься быстрее, да и для профилактики. Так и заболеть можно, - а кареглазая, опять кусает губы, не понимая, что дразнит меня этим.

   - Можно – соглашается она. Достаю бутылку коньяка. Немного плескаю нам в чашки.

   - Пей и ешь, не стесняйся.

   - Спасибо, - вновь благодарит она, грея руки об чашку. И пальчики у нее такие маленькие, нежные, ухоженные. Не с метровым маникюром, как это сейчас модно, а аккуратные. Альф подходит к Яне, садится перед ней и заглядывает в рот, выпрашивает еду, когда я гаденыша только что накормил. Кареглазая улыбается щенку искренней, красивой улыбкой, берет кусочек ветчины и кормит его с рук.

   - Ну все, он теперь от тебя не отстанет, - говорю я, коса посматривая на предателя пса. Меня он боится, а на нее как на родную смотрит. А потом и вовсе набирается наглости и ставит на нее лапы, прося еще. Я бы отругал его за попрошайничество, но Яна так мило ему улыбается, гладит его, что я не могу отвести от нее взгляд.

   - Χороший он у тебя. Я тоже всегда хотела собаку с детства. Но у моей мамы была аллергия.

   - Какие твои годы, еще заведешь себе собаку.

   - А сколько по– твоему мне лет? - с интересом спрашивает она.

   - Лет двадцать пять, не больше, - честно отвечаю я.

   - Мне двадцать девять, почти тридцать. Но спасибо за комплимент.

   - Это не комплимент,ты действительно выглядишь на двадцать пять, - кареглазая смущается, отводит от меня взгляд, продолжая кормить Альфа. - Лучше скажи мне, как так вышло, что ты застряла в этой глуши в такую погоду, – она перестает улыбаться, допивает чай, отставляя чашку.

   - Сказала же, по работе, - намекает, что я лезу не в свое дело.

   - Что за работа, если не секрет, – продолжаю настаивать я. Она долго молчит, словно обдумывает, стоит ли мне отвечать.

   - Я журналистка из газеты. Здесь жила бабушка, ветеран войны, которую лишили всех льгот из-за какой-то ошибки чиновников. Я ездила к ней, хотела статью про нее написать, - так складно отвечает она. Врет и даже не запинается. Я ложь всегда за версту чувствую, никакая она не журналистка, а маленькая врушка. Киваю головой, делая вид, что поверил. Яна скидывает с себя плед, встает с кресла, снимает с зарядки свой телефон, ждет, когда он включится. Пальчик закусывает, волосы поправляет, проводя по ним рукой, а я представляю какие они мягкие, шелковистые, и как будут чувствоваться , если запустить в них руку.