Моя служба на Тихоокеанском флоте

Да, стоять вахту на мостике идущей в надводном положении подводной лодки не только тяжело, но и опасно. Каждый на мостике привязывается ремнем к поручню, чтобы не смыло за борт. Причем длина этого ремня должна учитывать все – рост офицера, способность его укрыться за козырьком и не удариться в случае чего о выступающие части рубки субмарины. Я знал о случае гибели во время шторма вахтенного офицера, который что-то не учел и ударился головой о репитер гирокомпаса на мостике. Погиб от черепно-мозговой травмы.

Я вспомнил, как однажды наша лодка заходила в базу, где у пирсов стояли атомные, торпедные, как их тогда называли, подводные лодки. Огромные, наша лодка казалась игрушечной по сравнению с ними. А ракетные атомоходы еще больше. Наши торпедисты шутили – в такую громилу попасть проще. На самом деле попасть торпедой можно в любую лодку и надводный корабль – современные торпеды самонаводящиеся. По звуку, по магнитному полю противника выбирают правильную траекторию и глубины хода. Но на атомных лодках несравненно лучше были условия службы. Атомный реактор вырабатывал столько электроэнергии, что его хватало на обеспечение быстрого хода под водой сколь угодно долго, на регенерацию воздуха, опреснение морской воды, другие виды работ. По крайней мере, так экономить пресную воду, как экономим её мы, им не приходится. Я уже забыл, когда умывал лицо водой, только обтирал ваткой со спиртом, как и все остальные члены экипажа. А сейчас воды хватало. Правда, морской, соленой.

Раздался голос командира:

– Старпом, я вниз. Принимай командование!

– Есть, товарищ командир, – раздался голос старпома.

Я обернулся и увидел, как командир в своем альпаке, теплых кожаных брюках и сапогах на меху спустился с площадки, на которой стоял, и полез в люк, периодически обливаемый забортной водой от накатываемых на лодку волн. У меня была такая же одежда, как и у командира и старпома, но сейчас я не одел ни брюки, ни сапоги, только кожаный с овчинной подкладкой альпак.

Шторм продолжался. Волны по-прежнему с неистовой силой бросали нашу субмарину то вверх, то вниз, постоянно накатываясь на корпус лодки и рубку. Даже стало укачивать от такого монотонного движения вверх-вниз. Но такая монотонность будет продолжаться еще несколько часов, пока уровень заряда в аккумуляторах не достигнет оптимального.

– Доктор, составь компанию, – вывел меня из задумчивости и полудремы голос старпома.

– Есть, товарищ капитан 3 ранга, – сказал я и стал взбираться на площадку, на которой не так давно стоял командир. Моя голова показалась над козырьком рубки и лицо сразу ударили брызги. В рот попала соленая вода.

– Привяжись, – старпом протянул мне ремень, которым вахтенные на мостике привязывались во время шторма. Я выполнил приказ, мне моя жизнь еще не надоела. Тем более что очередная волна показала, что она хочет смыть меня за борт и сбросить с площадки. Но ей это не удалось.

– Слушай, доктор. Все хочу у тебя спросить – откуда у тебя такой альпак? Его ведь только тем, кто вахту несет на мостике, выдают. Да еще с теплыми брюками и сапогами, – спросил меня старпом.

Я засмеялся и ответил:

– Вы разве забыли, сколько медицинского спирта у меня на борту? Я ведь не раз уже угощал им по вашей просьбе. Так неужели я не смогу сэкономить какое-то количество? А у нас на бербазе (Прим.– береговая база) за бутылку спирта и банку тараньки (Прим. – черноморская вобла) все что угодно можно достать. Вот я и достал.

– Ну ты и жох, доктор. А медицинский спирт слишком мягкий. Технический привычней.

Мы опять одновременно спрятались под козырек, укрываясь от очередной волны. Да, простоять четыре часа вахты, ежеминутно прячась от волн, трудно. Да еще всматриваясь в море, чтобы вовремя увидеть другое судно и отвернуть, если есть опасность столкновения. И хотя вахту на мостике несет сигнальщик, все равно вся ответственность лежит на вахтенном офицере. Ведь недаром командир сказал старпому, что передает ему командование. Все это уже давно записано в вахтенном журнале.

Я представил себе, как бросает надводный корабль в такой шторм. Парусность у них большая, и не спрячешься под водой. И хотя я не бывал на надводном корабле в шторм, но не раз слышал от своих коллег, служащих на надводных кораблях, что они ощущают. Даже принять пищу проблема. А мы всегда можем погрузиться и поесть в нормальных условиях. Уже на 30 метрах качает не так сильно, а уж на 50 и подавно. Так что нам не приходилось ловить тарелки, расползающиеся по столу. Да и придя с моря, не болтаемся на рейде, а сразу к пирсу. Вахта – на лодке, остальные в казарму, а офицеры по домам.