Моя собака Симба

Симба — так буду я называть ее теперь — не придавала значения совершенному ею подвигу. Туземцы обращались с ней почтительно, но вряд ли она это замечала. Быть может, она чувствовала, что я ею доволен. Но Симба не возгордилась, и характер ее не изменился. Она оставалась все тем же веселым шаловливым фокстерьером.

К несчастью, Симба в это время заболела. Я выследил стадо зебр и только что установил свой кино-аппарат, как вдруг мимо меня промчалось галопом второе стадо, а за ним по пятам неслась Симба. Зебры относятся к категориям животных, опасных для собак, и на этот раз Симба допустила ошибку, которая едва не привела к трагедии.

Не успел я отозвать собаку, как одна из зебр ударила ее копытом. Когда я подбежал к ней, Симба лежала на земле, жалобно скулила и зализывала рапу. Ей повезло — все кости были целы. Я отнес ее в лагерь, положил на свою койку, смазал и перевязал рану. Собака следила за мной грустными глазами, потом лизнула мою руку и заснула. Боль она выносила терпеливо, а через три дня снова могла бегать по всему лагерю.

Вскоре после этого я решил вернуться домой. В одном из африканских городов мы сделали остановку, и здесь мне представился случай наблюдать, какой ласковой и послушной может быть Симба в игре с детьми. Забавно было смотреть, как моя собака, недавно охотившаяся за львом и носорогом, позволяла ребенку теребить ее за уши и гоняться за ней по саду.

В том же городе Симба завязала новую дружбу. Один охотник за крупной дичью поймал не так давно львенка, которому было не больше трехчетырех недель. Он привез его в город и посадил в старую собачью конуру, стоявшую в саду. Однажды я проходил мимо калитки сада, Симба бежала за мной по пятам. Вдруг я увидел, что мой фокстерьер исчез. Я оглянулся: Симба пробралась в сад и, остановившись на лужайке, дружелюбно виляла хвостом и лаяла на крохотного львенка, который был еще меньше, чем она. Потом она начала скакать вокруг него и не переставала лаять, словно хотела сказать: «Иди сюда, крошка! Давай поиграем!»

Но львенок был непреклонен. Быть может, инстинкт подсказывал ему, что собаки — злейшие враги львов. Как бы то ни было, но он не желал играть с Симбой. Он заворчал на нее, поднял маленькую мягкую лапку, на которой еще не отросли когти, и ударил собаку, приглашавшую его поиграть.

Не так давно Симба одержала победу над взрослым львом, а теперь заискивала перед маленьким львенком.

Этот эпизод меня заинтересовал. В тот же вечер я отправился к охотнику, рассказал ему о встрече в саду, и мы решили помочь Симбе, добивавшейся дружбы львенка. В течение целой недели Симбу ежедневно пускали в сад, и каждый раз она возобновляла свою попытку подружиться со зверенышем. Мало-по-малу львенок к ней привык, стал подпускать ее к себе, и вместе катались они по траве или бегали по лужайке, словно добрые друзья.

Дружба эта вскоре прервалась, так как настал день отъезда. Мы с Симбой покинули город и отплыли на пароходе в Англию.

Глава восьмая Симба отправляется на войну

Недолго прожил я в Англии.

Кто побывал однажды в Центральной Африке, кто бродил по дремучим ее лесам и беспредельным джунглям, кто видел ее животных, птиц, рыб, насекомых, каких не увидишь в другой стране, — тот до конца своей жизни будет мечтать о возвращении, прислушиваться к зову далеких джунглей. Африка — страна приключений, безграничного простора и свободы. Бродя среди шотландских болот, вы на протяжении пятидесяти километров не встретите ни одного человека, но в Африке сотни километров отделяют вас от ближайшего человеческого жилья, и окружены вы животными, которые живут не в стойлах и клетках, не в зоологическом саду, а среди колючих кустов и на берегах рек, как повелела им жить природа.

Как бы ни любил человек свою родину, но побывав однажды в Центральной Африке, он поедет туда снова и снова.

В 1913 году я решил предпринять новое путешествие: пересечь африканский континент с востока на запад, от берегов Индийского океана через страну великих озер Альберт и Виктория Ниасса, затем вдоль реки Конго к берегам Атлантического океана. Я мечтал об этом путешествии и не обманулся в своих ожиданиях. Одно только меня смущало: я знал, что мне придется пересечь страну, где водятся страшные мухи цеце которые несут смерть четвероногим животным, родившимся в других странах. Брать сюда Симбу значило подвергать ее серьезной опасности. Конечно, об этом нечего было и думать. Я распрощался с собакой и отправился в путь один.

Вернулся я через год. В Африке мне нехватало моей собаки. Стада зебр напоминали мне об ее приключениях. При виде слона, носорога, обезьян я вспомнил те дни, когда Симба была со мною и без-устали гонялась за обитателями джунглей. Ночью, возвращаясь один в палатку, я жалел, что нет подле меня верного моего друга.

По приезде в Лондон я узнал, что мое отсутствие не прошло незамеченным для Симбы. Она скучала по мне не меньше, чем я по ней. Должно быть, она считала меня умершим; во всяком случае я надеюсь, что она не думала, будто я ее покинул.