Я так и потянул за собой не особо сопротивляющуюся Анну, которая время от времени всё же делала тщедушные попытки высвободить своё запястье из мёртвой хватки моей «волчьей» лапищи. Только, увы, поздно она об этом спохватилась. Я ещё даже не начинал проводить над ней свои излюбленные воспитательные меры, одной из которых было моё полное игнорирование и её близости, и всех физических потуг от бьющегося об стекло глупого мотылька.
– А почему ты задаёшь эти вопросы мне, Влад? – Спенс даже глазом не моргнул, когда я над ним навис, сократив между нами последние ярды и мечтая сомкнуть свою занятую чужим запястьем руку на его тройном подбородке, именуемом в миру короткой шеей. – Мне позвонила Анна, потому что не знала, как дозвониться до тебя и мистера Мареша. А ей, как я понимаю…
Впервые Грейсон удостоил своего поверхностного взгляда ту сторону коридора, где находилась онемевшая благодаря моим стараниям девушка. Как будто его вынудили туда посмотреть, как и увидеть там то, что он и до этого тысячу раз до сего момента видел. Никакого намёка хоть на какой-то живой интерес или человеческие эмоции в пустом стеклянном взгляде замороженной во льдах Антарктиды мёртвой сельди. Увы, но до акулы ему было так же далеко, как до Марса и Маска вместе взятых.
– Позвонила миссис Калвер, которая значилась в списке связей Карла, как первое по важности лицо. Но её сейчас, как тебе должно быть известно (или, скорее, неизвестно) нету в столице. Может она тебе тоже звонила и не только одному тебе. Вопросы ещё по данному поводу будут? Или тебе нужны осевые графики с переменными кривыми для наглядной демонстрации твоей полной несостоятельности и безалаберности?
Маленький, злобный засранец! Тошнотворный комок из самых низких человеческих пороков и органических отходов, которые априори не усваиваются ни одним из ныне известных живых организмов. Походу, его можно полностью растворить только в азотной кислоте, и то, ещё не факт.
Серый Волк точно бы побрезговал глотать данный экземпляр без предварительной термической обработки и то под ощутимо прессующим знаком вопроса с периодическими приступами рвотных позывов.
– Будут, милый, конечно, будут. Тебя случаем не заждались на совместном слепом свидании парни в латексных костюмах и чёрных противогазах? Что-то ты тут как-то долго засиделся.
Спенс поджал и без того неприятные тонкие губы в ещё более раздражающей «вежливой» ухмылочке, сощурив поросячьи глазёнки до ещё меньших щёлочек. Но, как всегда, проглотил запиханную ему в глотку пилюлю без показательного сопротивления.
– Иди уже к брату, Влад. Тебе явно нужно хоть немного снять напряжение, а то сам на себя не похож. – и даже сверх того вдруг отступил первым. Вернее, шагнул в сторону, чтобы обойти меня и уступить дорогу к манящим в иное измерение дверям. Вроде как, благородный жест от всепонимающего и даже сочувствующего сердобольного папочки.
Не знаю, почему так ничего ему на это не ответил, как и не пожелал обернуться. Так что, в итоге, пришлось глотать возвращённую пилюлю уже мне. Молча, сквозь сжатые зубы.
Ну, хорошо. Хрен с вами со всеми. Хотя, не со всеми…
– Да отпустите меня уже наконец-то! Сколько можно? У меня там синяки уже скоро появятся! Вы меня слышите?
Конечно, слышу, золотце. Ещё как слышу и даже чувствую под своими пальцами твои жалкие потуги, бьющейся в силках птицы. Как это ни странно, меня эти ощущения даже чем-то успокаивают. Будто катализатор или заземление, через которое частично уходило моё наэлектризованное бешенство.
Но я лишь немного повернул к ней голову, мазнул по её полунапуганному-полувозмущённому личику усмиряющим взглядом бездушного киллера и без предварительных нежностей снова потянул за руку следом за собой. Как раз перед тем как распахнуть двери в одиночную палату класса люкс другой свободной конечностью.
– До рождества ещё вроде как целых три месяца, бро, а ты, смотрю, решил завалить меня подарками заранее, от всей души и по самое негорюй.
*Т-Х –
Глава шестая
ЗАКОН ГАМПЕРСОНА
***
Естественно я всё это сказал не сразу. Для начала мне пришлось ввалиться в неярко освещённую палату, в которой был бы не прочь провести тщательный медосмотр не особо упирающейся Анны. Бегло осмотрел окружающие нас пенаты для особ с особо низкой планкой социальной ответственности и зашкаливающим кредитоспособным статусом. Подметил между внушительной койкой-трасформером и единственным окном палаты медсестру-сиделку в местной униформе, что-то придирчиво высматривающую на мониторах и капельницах. И только тогда задержался напряжённым взглядом на Карле, практически восседающем в полулежащем положении как на нелепом троне – раскладной кровати в весьма нелепом для себя виде.