Моя Святая Земля

— С чего бы мне желать быть убитым этими монстрами за того дракона, которого Алвин замучил?! — возмутился Шандор, но вышло слезливо. — Я не должен отвечать за его грехи — он вообще демон!

— Есть такая занятная штука — преемственность власти…

— Марбелл, — взял себя в руки канцлер, — вас позвали не за этим.

— Да-а? А зачем?

— Вы ведь некромант, — сказал Дамьен, резко теряя уверенность в себе. — Вы можете убивать на расстоянии…

— О! Я должен истребить этих драконов, которые прилетели побеседовать с государем? И как вы это себе представляете? Драконы — не люди, мессир. Драконы — воплощение стихии огня, фактически — элементали, демоны, но при том живые существа. Я не могу применить к ним смертную магию.

— Но почему? — удивился маршал.

— А как вы думаете, почему некромантов жгут, мессир? И почему почти никто из нас не может поднять сожжённый труп? Огонь — враждебная смертной магии стихия, неподвластная мне стихия.

— Но того дракона вы же держали, — напомнил канцлер.

— И он улетел. Вырвался. Полуживой. Я отлично его держал.

— Но вы должны нам помочь, спасти город…

— Я?! Вы шутите, мессиры. Я ничего и никому не должен. Вы шантажом заставили меня остаться, а теперь требуете, чтобы я для вашего удовольствия стал богом и отвёл катастрофу одним щелчком пальцами? Нет, даже не шевельнусь — потому что в любом случае не смогу, я не бог. А вы — жители Святой Земли, вы — её власть, её аристократия, благая кровь, как там дальше. Вот и дерзайте. Спасайте, выручайте, ваше это дело, прекрасные мессиры — я-то всего-навсего проклятый, чужак, плебей и лекаришка. Мне не по чину.

— Ты слишком много себе позволяешь, — прорезался Холан.

Марбелл зевнул ему в лицо, не прикрыв рта рукой.

— Хочешь сообщить всему свету, что я сплю с мертвецом? Изволь. Всё равно мы все сгорим. Вы ведь понимаете, что они хотят, эти птахи? Ну вот. Можете наслаждаться последними часами жизни, а я пойду выпью вина. Надеюсь умереть в добром расположении духа.

Он вышел из Зала Совета, насвистывая — и для этого даже не пришлось притворяться. Холан догнал его, хотел схватить за плечо, но вовремя отдёрнул руку:

— Да побойся же Творца, некромант…

— О Творце вспомнили… молодцы. Молитесь и кайтесь.

— Посоветуй хоть что-нибудь, сука! Кроме тебя вообще никто не имел дела с нечистью!

— Посоветовать? Извольте. Пошлите людей в Малый Замок. Король-то — Алвин, как бы вы ни тужились тут, вот и доставьте сюда Алвина. А если Алвин мёртв, покажите им благого. Всё лучше, чем этот… как его? Выродок Наджела.

Лейб-шпион покачал головой, но больше не пытался остановить Марбелла.

XII

Алвину тоже не спалось этой ночью. Он сидел на подоконнике своей спальни в Малом Замке и смотрел в небо. Никак не мог насмотреться.

Никогда там не было ничего интересного. Никогда взгляд Алвина не привлекали звёзды, эти шляпки гвоздей, вбитых в небесный свод. Небо казалось плоской крышей мира; за ним не было ничего или были скучнейшие райские кущи — это Алвина не интересовало ни секунды.

До вчерашнего вечера.

После ужасного обряда что-то странное случилось с его зрением: оно стало ненасытным и обрело свойства, которых не было раньше. Алвин посмотрел вверх, потому что все посмотрели — и был потрясён открывшейся взгляду бездной, живой дышащей глубиной, в которой холодные звёздные искры горели, как маяки на далёких берегах. Мир стал неописуемо просторным. Никакой крыши. Никакого предела. Это ощущение хотелось повторять и повторять — много-много раз.

Это ощущение хотелось запомнить навсегда.

Через стекло было хуже видно, но видно. Зелёная звезда качалась над луной в розоватом мареве мороза, переливалась, мерцала… Алвин смотрел на этот неземной свет и думал.

Очень хорошо думалось. Никогда раньше так не думалось.

Алвин, сосредоточься. Как это всегда было тяжело — сосредоточиться. Как было тяжело наедине с собой. И вот — один, а мысли приходят и складываются сами. Звезда виновата — или душа?

Эральд и Сэдрик спали на постели Алвина, полуодетые. Рыжая, свернувшись клубком, вообще не раздеваясь, укутавшись в плащ, дремала на диване, как кошка. Для девицы неприлично спать в одной комнате с мужчинами, но Алвин слишком хорошо знал, как устроен Малый Замок: потайные ходы вели почти в любой покой. Алвин сказал об этом — принцессу побоялись отсылать.

Да какое значение имели приличия — после того, что они все пережили…

Алвин отводил взгляд от звезды, чтобы посмотреть на союзников. «Отличный момент прикончить некроманта, — шептал давным-давно знакомый внутренний голос. — А Эральд избавится от тебя, как только займёт трон — избавится, избавится… Чего ты ждёшь? И Рыжая окажется в полной твоей власти — ты же хочешь?»

Голос ада. Интересно, гадал Алвин, настанет ли момент, когда я перестану это слышать? Я ведь не могу об этом не думать. Это — как шрам: рана зажила, но шрам не сойдёт никогда.