Моя (сводная) сестра

– Ты хоть слышишь, что ты говоришь? – я не смогла промолчать, меня как будто накрыло безумие и в кровь вогнали сыворотку правды. Я готова была сопротивляться ему до последней капли здравомыслия. – Как ты вообще думаешь настроить со мной отношения, если хочешь меня к себе в постель при том, что мы являемся с тобой родственниками?!

– Вот об этом я и хотел с тобой поговорить, – вдруг лицо мужчины стало спокойным и даже расслабленным, а я изумилась, как он быстро может меняться.

– Что? Что ты хочешь узнать? У тебя же есть моя анкета, а если ты хочешь копнуть все мое семейное древо, так прикажи своим людям, пусть нароют информацию обо мне. Ты ведь все равно не поверишь в то, что я расскажу о себе.

– Я готов выслушать, – мужчина отошел от меня и, усевшись в кресло, раскинул ноги, сложил перед собой руки.

– А что, если у меня нет настроения разговаривать с тобой? – поднявшись на локте, огрызнулась я.

– Аля, я очень, очень много прикладываю усилий, чтобы спокойно разговаривать с тобой, – мужчина выразительно глянул на меня, – и поэтому прошу тебя, не накаляй обстановку. Давай попробуем начать все заново.

– Уже вряд ли получится, братишка, – протянула я, делая сильный акцент на последнем слове.

– Давай начнем, Аля, – стиснув зубы, проскрежетал Давид.

Картинно вздохнув и закатив глаза, я села в кровати. Ну, что ж, раз уж я решила усыпить бдительность Давида, нужно просто немного подыграть ему. Приосанившись, сложила руки лодочкой, шумно выдохнула и начала:

– Привет, меня зовут Алита. Мне полных двадцать лет. Живу с отцом и братом. Мать умерла…

– Фамилия твоей матери, Аль?

– Церетели, – коротко отвечаю ему.

– Забавно, продолжай, – разрешил мужчина.

– А что тут забавного? По-твоему, у жены не может быть фамилии мужа? – удивленно вскинула я бровь.

– У отца кроме моей матери не было больше жен, малютка. Законных жен так точно, – холодно улыбнулся он.

– Ты можешь думать, как хочешь, Давид, – я осеклась и тут же отвела взгляд, так как в глазах мужчины вспыхнул дьявольский блеск.

– Еще раз, – грудным голосом проговорил он.

– Что? – пискнула я.

– Еще раз повтори мое имя, малютка, – с напором проговорил мужчина.

– Нет, – тут же встала в позу, – это вышло случайно… я не специально…

– Алита, ты самая несносная девушка из всех, каких я когда-либо встречал!

Я видела, как напряглись руки у мужчины, как тугие вены прочертили его кисти, когда он пальцами обхватил подлокотники и, с силой сжав, оттолкнулся от них. Встал. Поежившись, я отползла от края кровати ближе к стене. Давид стремительно подошел ко мне и, упершись кулаками в матрас, навис надо мной.

– Ты можешь сопротивляться, малютка, сколько угодно, – угрожающе проговорил он.

Я видела по его глазам, что он не оставит меня в покое. Значит я буду всеми доступными мне способами искать свободы.

– И буду! Понял? – с жаром выкрикнула, опять не сдержав эмоций, и отвернулась от него, сжалась. Видимо, внутреннее ощущение того, что мужчина может ударить, теперь постоянно будет преследовать меня.

– Ладно. Даю тебе время до завтрашнего дня. Отдыхай. И успокой свои нервы, малютка. У нас как-никак завтра с отцом званый ужин, и ты будешь на нем присутствовать вместе со мной.

– Что? – я не поверила своим ушам. – Ты меня отвезешь домой?

Но по взгляду мужчины, которым он окатил меня, я поняла, что нет, я не вернусь домой.

– Нет, – его ответ, словно удар под дых, – твой дом будет пока рядом со мной.

– Тогда, – проговорила я, еле шевеля языком, – я никуда не поеду. Что я скажу отцу?

Мой мозг разорвало от чувства отвращения к Давиду, к самой себе, да и к ситуации в целом.

– Малютка, держи себя в руках. Я смотреть не могу, как куксится твое лицо. Ты то плачешь, то дерзишь, то брызжешь ядом, словно гадюка…

– Замолчи, – я заткнула уши, – слушать тебя не могу. Уходи. И не приходи больше.

Как вскочила с кровати, я даже не помню. Реакция была молниеносной, а вот разумные мысли запаздывали. Я очнулась только тогда, когда врубилась в каменную грудь мощным ударом. И вцепившись пальцами в ткань футболки на его груди, сжала в кулак.

– Уходи. Проваливай. Не хочу тебя видеть. Никогда, – я пыталась столкнуть Давида с места, пробуксовывала босыми ногами по полу, а он продолжал стоять.

– Алита, – схватив меня за плечи, он сильно встряхнул, – ты мне никто. Услышала?

– Конечно, никто. Я тебя даже не знаю! – я не понимала, о чем он говорит, но чувствовала, что это слова оскорбления.

– Нет, малютка. Ты не понимаешь меня, – он зафиксировал мое тело в одном положении, обняв за плечи одной рукой, а второй подцепил подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. – Тест ДНК, Алита, отрицательный.

Его слова до моего мозга дошли лишь спустя некоторое время.

– Но этого не может быть!

У меня во рту все пересохло, а то, что творилось в груди, я даже и не бралась разбирать. Я лишь осознавала, что мир перевернулся сейчас вверх дном.

Это что же означает, что все обвинения и ярлыки, которыми обвешал меня Давид, правдивы?

– Почему? Почему ты так думаешь, малютка? – Давид внимательно смотрел на меня, и мне казалось, что он не упускает ни одну мою эмоцию, ловит каждую.