Моя (сводная) сестра

– И что? – вздернула подбородок и еще раз дернула коленом, пытаясь освободиться.

– Я предлагаю тебе свою защиту, Аль. Я тебя уже люблю давно. С самой первой нашей встречи. Когда увидел тебя у нас дома, – с жаром признался Николоз.

А у меня от услышанного, кончики ушей загорелись адским стыдом.

– Ник, я тебя прошу, замолчи. Сейчас же, – вжалась в дверь джипа и закрыла уши руками, как в детстве, – я ничего не слышу, не слышу…

Боже мой! Что же вся это круговерть никак не закончится? Почему все это продолжает преследовать меня? Я не хочу, не хочу это слышать, и не хочу верить в то, что уже услышала.

– Алита, – дергает меня за колено Николоз и я вскрикиваю от боли, пронизавшую мое плечо.

– Не разговаривай со мной. Не хочу тебя слышать. Не хочу слышать и не буду. Не хочу. Не буду, – повторяя одно и то же, говорила громко, чтобы заглушить голос брата…

Хлесткая пощечина, и я, выпучив глаза, уставилась на Ника.

– Ты охренел? – прошипела, схватившись за щеку.

– Когда я тебе говорю, ты должна слушать меня. Поняла? – зло прогремел Николоз, у меня от страха аж в подмышках мурашки завозились. – Поняла?! – гневно окинул меня взглядом.

– Да пошел ты, – сквозь сжатые зубы бросила ему и тут же его рука вновь взметнулась в воздух, готовая нанести удар, я сжалась на сиденье в комочек.

– Тебе лучше не злить меня, детка. Лучше не злить, – пробасил Николоз, и опустил свою ладонь мне на ляжку, с силой сжал.

Сука. Я сильно зажмурилась. Врезать бы ему по роже, но боюсь сейчас я с ним чисто физически справится не смогу.

– А тебе не кажется, Ник, что ты рано празднуешь победу? – все же не смогла сдержать колкости, когда увидела на лице брата самодовольную ухмылку.

– Я так и думал, Алита, что ты, как и все бабы, трахнувшиеся с Давидом, будешь по нему течь, как сучка похотливая, ожидая очередной случки с ним. Я ведь сразу понял, что он выеб тебя, когда начал мне за тебя приписывать предъявы.

– Николоз, ты, что себе позволяешь? Откуда в тебе столько мерзости? – очередное негодование срывается с языка и когда вижу бешеный взгляд, каким окатил меня братец, понимаю, что все, язык пока лучше прикусить и действовать по хитрости, а не кидаться грудью на амбразуру. Тем более заранее зная, что ты останешься в проигрыше.

– Отвези меня к отцу, – решаю отвлечь его на другую тему, не касающуюся Давида.

– Нет, – отрезает он.

– Я хочу взять свои вещи, – говорю с нажимом.

Да и вещи мне действительно необходимы, в них припрятаны деньги, которые мне очень пригодятся, когда я сбегу от Ника.

– Я тебе куплю все необходимое, – голос будто сталь.

– Николоз… – вздохнув, начала я.

– Помолчи, Аля. Я думаю, – пресекает мои попытки Ник.

Продеваю руку под мышку, устремляю взгляд в темноту. Мы уже давно миновали жилые кварталы, и теперь только свет фонарей тянущихся длинной линией по обочине, освещали нам дорогу.

– Куда мы едем? – спустя несколько минут тишины, спросила Ника, так как под ложечкой противно засосало чувство безысходности.

– Для тебя не важно, детка, – дельно ответил братец, – тебе придется довериться мне. И тогда, будет тебе счастье.

Я промолчала в ответ. Задумавшись на несколько минут о том, что же Николоз считает для меня счастьем? А если быть точнее, каким он счастье видит для себя. Не поворачивая головы, покосилась на него. И от мысли, которая следующей пришла в голову, меня немного покоробило. Любит, значит меня… Фу, как же это мерзко, открывать в людях такие низменные пороки. А я еще дура доверчивая, делилась с Ником всем сокровенным. Да он для меня был, как отдушина. И когда мне было плохо на душе, первым к кому я бежала, был именно он… Но на тот момент он был мне братом, а сейчас? Кто он мне сейчас?!

Ник неожиданно повернул ко мне голову, и криво ухмыльнулся, заметив мой взгляд. Я тут же отвернулась.

– Думаешь о нас? – задорно подмигнул брат.

– Нет, Ник, о тебе, – уточнила, и тут же в его голосе пропала бахвальство, он кинул на меня тяжелый взгляд.

– Думай лучше о нас, детка. И можешь забыть все то, что было между нами раньше. Все изменилось. Сейчас ты та, которую я хочу. И я не остановлюсь ни перед чем, чтобы получить тебя целиком и полностью.

Меня пробила дрожь.

Николоз это говорил таким тоном, как будто все уже давно решил. И все давно спланировал. И меня взяла реальная жуть за то, что он может исполнить свои желания. Теперь то ему никто не помешает. Если раньше его сдерживал отец и наше родство, то сейчас он волен делать все, что пожелает. Ему указа нет.

Ноги свела судорога, и спину прострелил разряд молнии. И тут же живот скрутил судорогой страх. Я вытянулась в струнку.

– Аля, что болит? – не правильно интерпретировал мое поведение Ник. – Сейчас, потерпи немножко, уже почти приехали.

Я шумно задышала, запоздало схватившись за плечо. Воспользовавшись ошибочным толкованием Ника, решила сыграть этот раунд в свою пользу.

– Да, видимо пуля сдвинулась с места, – деланно прохрипела больным голосом.

– Твою мать, – с беспокойством проговорил братец, выжимая больше скорости из джипа.

– Ой-ой-ой, – закатила глаза и откинулась на спинку кресла, запрокинув голову.