Моя тайная война. Воспоминания советского разведчика

Интересы контрразведки пришлось защищать на высоком уровне, а именно — заместителю начальника СИС Валентайну Вивьену. В прошлом он работал в полиции в Индии, а перед войной возглавлял Пятую секцию. Однако для Вивьена давно миновала пора расцвета, если вообще таковая была. У него была тонкая, стройная фигура, тщательно уложенные завитые волосы и влажные глаза. Он только ежился от колких замечаний Дэнси и печально покачивал головой при поражениях, которые случались довольно часто. Незадолго до моего поступления в Пятую секцию Каугилл вообще перестал признавать Вивьена и не скрывал своего презрительного отношения к нему. Отнюдь не благодаря Вивьену Каугилл выиграл наконец битву за увеличение ассигнований на Пятую секцию. Вивьену оставалось только терзаться. Может показаться, что вряд ли нужно упоминать о переживаниях этого беспомощного человека в книге такого рода, однако впоследствии его настроениям предстояло сыграть решающую роль в моей карьере в СИС.

Прошло больше года, прежде чем на мне непосредственно сказалось соперничество на высшем уровне. Первой моей задачей было выполнять свою работу и одновременно изучать ее. Я получал очень мало полезных указаний сверху и многим стал обязан своему старшему секретарю — опытной девушке, работавшей в службе еще до войны. Только благодаря этой девушке мне удалось избежать наихудших осложнений. Объем работы оказался чудовищным. Штат на пиренейском направлении увеличили до шести человек. Раньше эту работу приходилось вести двоим. (Неудивительно, что один из них покончил жизнь самоубийством!) Нас буквально завалили входящей почтой. Подобно многим сотрудникам, я обрабатывал горы бумаг и забирал домой толстый портфель для работы вечером. На другой день приходили новые телеграммы из Мадрида, Танжера и Лиссабона. К нам текли потоки документов из других отделов СИС и письма из МИ-5. Раз в неделю поступали удручающе объемистые почтовые мешки с Пиренейского полуострова, где представители СИС все еще блуждали в потемках. На каждую полезную информацию, приносившую какой-то результат, приходилось десяток таких, которые извилистыми путями заводили нас в тупик.

С одним таким запутанным делом я столкнулся в самом начале своей работы. Агент СИС в Мадриде выкрал дневник некоего Алькасара де Веласко, самого отвратительного фалангиста из испанского пресс-бюро, который за месяц или за два до этого посетил Англию. В дневнике де Веласко без обиняков говорилось, что он по поручению немецкого абвера навербовал сеть агентов, при этом указывались имена, адреса и задания агентам. Немало недель работы было потрачено впустую, прежде чем секция пришла к заключению, что дневник, хотя и являлся, несомненно, произведением самого Алькасара де Веласко, был состряпан с единственной целью — выманить деньги у немцев.

Однако кража дневника оказалась не совсем бесполезной. Английская разведка давно подозревала Луиса Кальво — испанского журналиста, работавшего в Лондоне, — в том, что он пересылает в Испанию полезную для врага информацию. Кальво упоминался в дневнике как агент сети Алькасара де Веласко (хотя и эту запись мы считали ложной). Соответственно, Кальво был арестован и направлен в «строгий» следственный центр на Хэм-Коммон. К нему не применялось физическое насилие. Его просто раздели догола и привели к коменданту центра Стефенсу, человеку прусского типа, с моноклем в глазу. Стефенс каждый свой вопрос сопровождал ударом стека по своему сапогу. Оценка нервного состояния Кальво оказалась правильной. Напуганный легкомысленным предательством своего соотечественника, а также, несомненно, стеком, Кальво рассказал о своей деятельности. Этого было достаточно для того, чтобы на время войны упрятать его в тюрьму.

И еще одну полезную роль сыграл этот пресловутый дневник. Дело в том, что в нем в компрометирующем свете упоминался испанский пресс-атташе в Лондоне Бругада. Он любой ценой стремился избежать скандала и потому легко согласился сотрудничать, когда МИ-5 деликатно намекнула ему, что дневник может дать Министерству иностранных дел благовидный предлог объявить его «персоной нон грата». Практически Бругада не выполнял особо серьезных шпионских заданий для МИ-5, но передавал достаточно сплетен о приезжающих в Англию испанцах.