Моя тайная война

Помимо Боба Кэрью-Ханта и Джейн Арчер с их специализированными обязанностями секция была разделена на обычные региональные подсекции. В те дни у нас было очень мало секретной информации для работы. Однако недостаток текущих материалов имел некоторое преимущество. Дело в том, что очень немногие сотрудники в службе знали в то время что-либо о коммунизме. Нашей первой задачей было пойти снова в школу и получить элементарные знания по этому вопросу, не отставая в то же время от текущих события путем изучения открытых материалов, таких, как коммунистическая пресса и радиопередачи из социалистических стран. Та незначительная информация, которую мы получали, оказывалась большей частью ложной.

Я уже говорил, как разногласия между СИС и МИ-5 помогли моему назначению в девятую секцию. Теперь мне было необходимо продолжать работать и строить отношения с МИ-5 на новой, дружественной основе. Моим коллегой в МИ-5 был Роджер Холлис, начальник секции, занимавшейся делами советских граждан и членов компартий. Это был приятный человек, склонный к осторожности. Он пришел в МИ-5, как это ни странно, из англо-американской табачной компании, которую представлял в Китае. Хотя ему не хватало некоторой доли легкомыслия, что я считаю важным (в умеренной дозе) для всякого нормального человека, мы с ним быстро поладили и вскоре обменивались информацией без ограничений с обеих сторон. Мы оба были членами объединенного разведывательного подкомитета, занимавшегося вопросами коммунистического движения, и всегда вырабатывали согласованную точку зрения, чтобы изложить ее менее информированным представителям других департаментов службы.

Хотя Холлису не удалось достичь многого в работе против советской разведки, он успешно добывал информацию о внутренних делах английской коммунистической партии весьма простым способом: установил микрофоны в штаб-квартире на Кинг-стрит. Результатом был приятный парадокс.

Микрофоны неуклонно свидетельствовали о том, что Коммунистическая партия Великобритании отдавала все силы, чтобы помочь стране выиграть войну. Так что даже Герберт Моррисон, который жаждал крови коммунистов, не мог найти законных средств, чтобы запретить деятельность партии.

В начале 1945 года, когда секция была должным образом укомплектована и размещена, для меня настало время посетить некоторые из наших резидентур за рубежом. Я имел целью возместить тот ущерб, который нанес Стептоу, а также обсудить с нашими резидентами пути и средства получения информации, интересующей девятую секцию. Первая часть моей миссии была выполнена легко. Я просто рассказал всем, кого это касалось, что в качестве первого шага в своей новой должности я уволил Стептоу. Эту новость встретили всеобщим одобрением. Вторая часть оказалась труднее. Объект нашей деятельности был невидим и неслышим. Для СИС советской разведки словно и не существовало. Так что в результате всех переговоров мы смогли прийти лишь к общему решению: продолжать собирать мелкие сплетни о сотрудниках советских и восточноевропейских дипломатических представительств и о членах местных коммунистических партий. За время моей службы не было ни одной глубокой операции против советской разведки, которая принесла бы какие-то результаты. СИС жила лишь неожиданными подачками, которые судьба буквально бросала иногда ей в руки, если не считать одного-двух исключений, о которых я скажу позже. Эти подачки приходили в виде редких перебежчиков из СССР. Они «выбирали свободу», подобно Кравченко, который, последовав примеру Кривицкого, быстро разочаровался и покончил жизнь самоубийством.

Мои поездки, которые включали Францию, Германию, Италию и Грецию, были в какой-то степени поучительными, поскольку давали мне возможность познакомиться с различными типами организации резидентур СИС за рубежом. Но после каждой поездки я все больше приходил к заключению (не испытывая при этом огорчения), что английской разведке потребуются годы и годы, чтобы заложить какую-то основу для работы против Советского Союза. В результате в то время у меня в памяти остались скорее мелкие происшествия, чем какие-либо реальные достижения. В Берлине, например, меня угостили охлажденным инсектицидом, который хозяин искренне принимал за вино. Мой визит в Рим был омрачен бесконечной склокой по поводу транспорта заведующего отделом паспортного контроля посольства. Вопрос заключался в том, имеет ли он право на служебную автомашину или нет. В Бари́ я способствовал тому, что одного очень неприятного человека выбросили с парашютом в Югославии, но вместо того чтобы сломать себе шею, он сумел вернуться назад. В Лариссе я наблюдал одно из атмосферных чудес, которым так славится Греция, — две совершенно отдельные грозы — одна над Оссой, другая над Олимпом, в то время как вокруг нас над Фессалийской долиной было чистейшее синее небо.