Моя тайная война

К моему беспокойству примешивалось чувство облегчения. Дело в том, что еще в Стамбуле советский коллега задал вопрос, который не давал мне покоя несколько месяцев. Он спросил, не могу ли я как-нибудь выяснить, что предпринимают англичане в связи с одним делом, которое связано с английским посольством в Вашингтоне и которое вело ФБР. В то время я ничего не мог сделать, однако после беседы с Олдфилдом я, по-видимому, приблизился к самой сути вопроса. Через несколько дней это подтвердил мой русский коллега в Лондоне. Проверка в Центре не оставила у него сомнений в том, что информация из ФБР, о которой мы говорили в Стамбуле, и моя новая информация относятся к одному и тому же делу. Тщательное изучение документов на какое-то время несколько успокоило меня. Поскольку СИС формально не могла заниматься разведывательной работой в США, изучение фактов, ведущих к установлению источника утечки, находилось в руках ФБР. Надо сказать, оно проделало огромную работу, результатом которой явилось лишь колоссальное количество попусту исписанной бумаги. Ни сотрудникам ФБР, ни англичанам пока не пришло в голову, что в этом деле может быть замешан дипломат, причем дипломат довольно высокого ранга. Расследование было сосредоточено на недипломатическом персонале посольства, и особенно на тех, кто был принят на работу на месте, то есть уборщицах, дворниках, мелких служащих и т. д. Например, одной уборщице, у которой бабушка была латышка, был посвящен доклад в пятнадцать страниц, полный ненужных подробностей о ней самой, ее семье и друзьях, ее личной жизни и привычках. Это свидетельствовало об огромных ресурсах ФБР и о том, как бесполезно они расточались. Я пришел к выводу, что в срочных действиях необходимости нет, однако за делом надо постоянно следить. Во всяком случае, какие-то решительные меры обязательно нужно будет предпринять, прежде чем я покину Вашингтон. Одному богу известно, куда меня потом назначат.

Перед отъездом из Лондона меня вызвал шеф. Он был в превосходном настроении и развлекал меня рассказами о самых щекотливых случаях из области отношений между английской и американской разведками в годы войны. Эти рассказы оказались не просто праздными воспоминаниями. Шеф сообщил мне, что известие о моем назначении в Соединенные Штаты, по-видимому, расстроило Гувера. Я тогда считался довольно высокопоставленным сотрудником службы. На Дуайера (совершенно незаслуженно) смотрели иначе. Гувер подозревал, что мое назначение предвещает нежелательную деятельность СИС в Соединенных Штатах. Чтобы рассеять его опасения шеф послал ему телеграмму, заверив, что не имеет намерения менять политику СИС. Мои обязанности ограничиваются вопросами связи с американскими службами. Шеф показал мне телеграмму и посмотрел на меня в упор. «Это, — сказал он, — мое официальное послание Гуверу. — И после короткой паузы добавил: — А неофициально… поговорим за ленчем у Уайта».

В конце сентября, когда моя подготовка была в основном закончена, я отплыл на пароходе «Карония». Проводы были запоминающимися. Первое, что я увидел на туманной платформе вокзала Ватерлоо, были огромные усы, а за ними показалась голова Осберта Ланкастера. Теперь я знал, что в дороге у меня будет хороший компаньон. Прежде чем мы отчалили, меня вызвали к телефону. Звонил Джек Истон. Он сообщил, что Дуайер только что телеграфировал о своей отставке. Причины этой отставки были для меня неясны. Наконец, в мою каюту внесли ящик шампанского с карточкой от одного богатого друга. Я начал чувствовать, что моя первая трансатлантическая поездка будет приятной.

Первую ошибку я совершил почти сразу же по прибытии в территориальные воды США. На катере лоцмана прибыл приветствовать меня представитель ФБР. Я угостил его бокалом шампанского, которое он без удовольствия потягивал, пока мы вели светский разговор. Позже я узнал, что сотрудники ФБР, почти все без исключения, гордились своей обособленностью и своими привычками, корни которых лежали в их простом происхождении. Один из первых высокопоставленных людей Гувера, с которым я познакомился в Вашингтоне, утверждал, например, что его дедушка был лавочником в Хоре-Крике в Миссури. Поэтому все они пили виски, а пиво — в качестве легкого напитка. В противоположность им сотрудники ЦРУ разыгрывали из себя космополитов. Они любили посмаковать абсент, а бургундское подавалось чуть выше комнатной температуры. Это не просто пустой разговор. Это одно из свидетельств глубокого различия в общественных взглядах двух организаций, что, по крайней мере, отчасти, является причиной трений в их отношениях.

Мой коллега из ФБР помог мне пройти формальности и устроил меня в отеле с видом на Центральный парк. На следующий день я сел в поезд на Пенсильвания-стейшн и отправился в Вашингтон. Сумах был еще в цвету и напомнил мне о чудесной осени — одном из немногих чудес Америки, которое американцы никогда не преувеличивают, потому что преувеличить его просто невозможно.