Моя Таврида

Когда пришел положительный ответ от организаторов, Йон скакал по квартире. Он вопил, смеялся и даже пару раз сделал «колесо». Я тоже сначала обрадовался, но потом приуныл. Ведь столько всего надо сделать. Столько собрать справок и прочего. А сколько сложностей будет на самом мероприятии! Можно я никуда не поеду?

Йон суетился всю неделю перед отбытием. Он напряг родителей и родственников, чтобы помогли с деньгами и справками. А я простудился за несколько дней до отъезда и слег с соплями и кашлем.

– Ничего, прорвемся! – сказал он мне и запрыгнул на верхнюю полку купе поезда.

Нам предстояло по железной дороге добраться до Москвы, а оттуда самолетом в Симферополь. Билеты уже куплены. План идеален. Если бы не одно «но»: между приездом в Москву и вылетом самолета было всего два часа. А предстояло еще проехать полгорода до аэропорта.

Я не спал всю ночь – переживал, что мы не успеем на самолет. Йон спал так крепко, что даже в туалет не вставал. Утром мы выползли на перрон московского вокзала. Я в черных спортивных штанах, кедах и толстовке. Йон в синей незаправленной рубашке, джинсах и босиком.

На вокзале Йон встретил какую-то знакомую, с которой не виделся лет семь и разговорился о жизни. Конечно! Самое время…

На регистрацию мы опоздали всего на пять минут – в самолет нас не пустили. Я сел на ближайшее сиденье и уставился в одну точку. Я не спал почти две ночи, я болел, я устал от всего этого стресса и транспорта, а он стоял рядом и с перерывами на смех повторял:

– Дорожное приключение, дорожное приключение!

Йон оббежал весь аэропорт, обзвонил всех организаторов, хотел даже тайком пробраться на борт, но все без толку: самолет улетел без нас.

– Поехали домой, – простонал я.

– Ничего подобного, – ответил Йон и потрепал мои кудрявые волосы. Ненавижу, когда трогают волосы.

Йон все же раздобыл нам новые билеты, и мы спустя полдня обитания в аэропорту сели в самолет. Наши места оказались самыми последними в хвосте, где сильно трясло и пассажиры постоянно ругались с бортпроводницами, чтобы попасть в туалет.

Я надел наушники, пытаясь абстрагироваться и забыться в медитации. Йон сразу же разговорился с девушкой в соседнем кресле.

Как же я боюсь летать…

На «Тавриду» нас привезли уже ночью, когда церемония открытия закончилась. Нас разместили в домике с двумя двухъярусными кроватями. Я занял кровать снизу. Йон забрался наверх. Он всегда любит выше, быстрее, сильнее.

Он сразу же отправился на прогулку. Я выскочил за ним и второпях забыл толстовку. Йон шел впереди, хромая по острому гравию, но обувь так и не надел. Я шел за ним и ежился от холода.

Йон растворился во тьме, а передо мной открылась дикая, но прекрасная картина. Я стоял на холме, а внизу горел огромный костер, вокруг которого сидели люди и пели. Это было так чудесно. Я посмотрел на звезды и улыбнулся.

Вдруг стало теплее. Я спустился к костру и почувствовал себя дома. Огонь горел внутри черной металлической клетки, напоминающей птичью. Рядом сидел паренек, играл на гитаре и пел. Я вспомнил молодость.

Я хотел сесть на качели подальше от всех, но Йон указал на свободное место прямо напротив музыканта. Я безмолвно проследовал туда. Я пел все песни, даже не зная их. Я смотрел на людей и чувствовал в них что-то родное, хотя видел их впервые.

– Завтра важный день. Будут выступать главы основных издательств. Тебе надо будет проявить себя, рассказать что-нибудь о себе. Вывести их на диалог, – сказал мне Йон, когда мы шли к домику от костровой.

– Не знаю, как-то неудобно все это, – ответил я.

– Тебе тридцать два года. В тебе метр восемьдесят роста и мышцы, у тебя борода и татуировки. И ты боишься человеку вопрос задать?

– А как это делается?

– Назови свое имя и скажи, что собираешься стать всемирно известным писателем. А дальше все само пойдет.

– Не слишком ли пафосно?

– Ты собираешься стать всемирно известным писателем или нет?

– Ну, да…

– Вот и действуй тогда!

– Но ты же знаешь, что у меня не очень с этим. Просто-то к людям подойти сложно. А тут генеральные директора издательств…

– Так… Значит, сейчас потренируешься. Видишь, впереди парни и девчонки идут? Просто подойди и познакомься.

– А что сказать?

– Скажи «Привет, ребятки. Как дела?», и разговор начнется.

– Странно это все – подходить к людям и задавать бессмысленные вопросы…

Полночи я не мог уснуть. Все думал, как же я завтра при всех буду обращаться к людям, а ведь даже наедине это дается мне тяжело.

Проснулся я – будто вышел из комы. С трудом запихнув в себя завтрак в столовой, я направился через пыльное поле в огромный шатер, где и происходила встреча со спикерами. Я пошел к задним рядам, но увидел, что Йон машет мне с первого. Он занял мне место прямо напротив ведущего и редактора известного издательства.

В конце выступления я поднял трясущуюся руку и промямлил что-то невразумительное. Время остановилось. Я увидел, как взгляды всего зала устремились на меня. Я вспомнил школу. Вспомнил, как не мог выдавить из себя и пары слов, а учительница презрительно ставила двойку под звонкий хохот одноклассников.