Моя темнота (СИ)

     Напротив приоткрытых ворот въезда на стройку, в конце строительной площадки, виднелась подпорная стена, бывшая в дореволюционные времена частью дома. Там ещё оставались полуразрушенные перпендикулярные стены, яркие обои и куски не уничтоженной, потемневшей от времени и дождей мебели. Но рядом уже стоял экскаватор, он ждал самосвалы, тоже застрявшие в пробке, чтобы доломать это и вывезти.

     Но Василию некогда было рассматривать останки минувшей эпохи, нужно было идти дальше, и он прошёл мимо строительных ворот, будочки охранника и точно попал на выложенную светло-жёлтыми кирпичами дорогу. Тоже очень старая дорога, но как же тогда строили! Она была такой плотной, что, несмотря на нанесённую на неё грязь дождей, последний из которых, вчерашний, оставил зигзагообразные русла от мчавшихся по обеим сторонам дороги потоков, она не проросла на стыках, хотя вокруг буйствовала зелень. Те, кто мостили дорогу этими желтыми кирпичами в дореволюционную эпоху, знали своё дело: через почти девяносто лет между кирпичами ничего не проросло, не было ни травинок, ни мха.

     «Умели тогда строить!» – подумал Вася и зашагал дальше.

     Тропинка шла вверх, и склон становился круче. Вокруг было множество деревьев и кустарников, вились насекомые. Господи, сколько же тут насекомых! То какая-то муха сядет на лицо, тут комар возникнет, ещё пчелы и разные жуки. Вася шёл по кирпичной дороге и то и дело отмахивался. Тут было влажно и жарко, и насекомые атаковали со всех сторон. Хотя ещё май, но солнце припекало. Вокруг тянулись старые дома, некоторые полуразобранные, их почти разрушили, наверно руками: следов строительной техники не было. Кирпичи царских времён, с клеймом производителя, всё ещё представляли ценность. К таким домам была «протоптана тропа», и виднелись две колеи от легковых машин. Одного такого «добытчика» на старом Москвиче с прицепом Василий заметил. Он грузил кирпичи в багажник и в прицеп, тщательно перебирая то, что находил. Сломанные и надколотые кирпичи он отбрасывал.

     «Н-да, – подумал Вася, – вот так и умирает история. Это наш город, а не Венеция. В Венеции такого не допустили бы. Мне школьный друг рассказывал, что в конце 19 века эта улица была шедевром улицы в нашем городе. А теперь её просто растаскивают на кирпичи и застраивают».

     Но как-то повлиять на это он не мог, да и не хотел. Что он сделает? Орать начнёт? Милицию вызовет? Вот посмотрел и снова нужно идти вверх.

     Так он и сделал. Отмахиваясь от назойливых насекомых и почёсываясь там, куда они успевали его укусить, он продолжил подъём вверх по тщательно уложенным кирпичам, которые имели ровно через каждый метр планку, как ступеньку. Где-то внизу лаяли собаки, слышался шум городского транспорта, а он просто шёл наверх. Мысли, мысли. Мало ли, что тебе думается, пока вот так шагаешь домой?

     Дойдя до площадки перед новым подъёмом, он запыхался. Ещё метров пятьдесят и он выйдет на улицу, которая ведёт прямо на площадь. Он давно так долго не поднимался, и сейчас дыхание перехватило, и ноги дрожали от усталости. Нужно отдохнуть. Он уже не так молод, за сорок перевалило, и животик появился. Василий решил постоять тут с минуту.

     Справа внизу, метрах в двадцати, был сарай. Сарай или какой-то киоск с советского времени. Гнилой, поржавевший, с двумя большими окнами. Окантовка окон ещё сохранила красную краску, но та уже почти полностью облупилась от времени. В общем, сооружение типа старого советского киоска, где продавались безалкогольные напитки, а может окна такие потому, что там продавали газеты и журналы. Да хотя без разницы! Теперь окна почти закрыты ролетами, их кто-то пытался разломать и, подняв, сломал. Между окнами, аккурат посередине, была дверь. Странно, обычно сбоку или сзади, а здесь – именно посередине. Нет, похоже на билетно-информационный киоск. Он один в один такой же в Крыму видел, тоже заброшенный, но не такой изгаженный, как здесь. Над окнами киоска висели старые ржавые лампы, эмалировка отражателей света облупилась, ламп не было, только остатки цоколя и стекла. Странный киоск. Нет, вряд ли тут торговали лимонадом. А возможно, наливайка местная была.

     От киоска тянуло холодом и всякими запахами. Вокруг в траве виднелись бутылки из-под водки и коньяка.

     «Конечно, это была местная наливайка, где продавали из-под полы алкоголь, когда улица была жива, – подумал Василий. – Но улицу решили застроить, расселили жителей, и она осталась пустой, невостребованной».

     Он мельком заглянул внутрь через отогнутый ролет – ничего, кроме мусора, – и зашагал дальше, глянув только вбок, потому что птицы там вдруг громко растрещались и, резко вспорхнув, улетели прочь.

     «Блин, странно тут», – Василий почувствовал тревогу. С чего бы это? От окружающего его запустения?

     Рядом тянулась протоптанная среди травы дорожка, которая вела к развалинам большого сооружения. Остались только колонны и части фасада. Наверняка некогда это было красивое здание, по-своему уникальное, но сейчас уже практически невозможно было представить, как оно выглядело.

     «Печально», – подумал Василий, но тревога росла.