Моя цель — звезды

Далекое Солнце пробивалось сквозь нее. Воздух был горячий и влажный. Фойл тупо оглядывался. На него уставилось лицо страшнее черта: щеки, нос, подбородок и веки были обильно татуированы, как у маори. Поперек бровей тянулось слово ДЖ♂ЗЕФ. Буква О в нем была перечеркнута тонкой стрелкой, исходившей из правого «плеча», что придавало ей сходство с древним астрологическим символом Марса, какой ученые впоследствии использовали для обозначения мужского пола.

— Науконарод суть мы, — изрек Дж♂зеф. — Я Дж♂зеф, а это люди мои.

Он сделал широкий жест. Фойл поглядел — со всех сторон вокруг носилок теснилась толпа. Все лица были татуированы и напоминали дьявольские маски, и поперек бровей на каждом было проставлено имя.

— Как долго странствовал ты? — поинтересовался Дж♂зеф.

— Ворга, — промямлил Фойл.

— Первый ты гость у нас за пятьдесят лет, кому повезло выжить. Ты силен. Очень силен. Прибытие приспособленных вещает доктрина святого Дарвина. Крайне научно это.

— Не обходи мое! — замычали кругом. — Кол! Во-о-о-о-о!

Дж♂зеф взял Фойла за локоть, как мог бы терапевт взяться за запястье, считая пульс. Искривленный в дьявольской усмешке рот зашевелился. Он с идиотской серьезностью сосчитал до девяноста восьми.

— Твой пульс! Девяносто восемь и шесть! — сообщил Дж♂зеф, извлек термометр и яростно встряхнул его. — В высшей степени научно!

— Не обходи мое! — вступил хор. — Кол! Во-о-о!

Дж♂зеф выудил откуда-то плоскодонную колбу Эрленмейера с нацарапанными метками: Легкое, кош., очищ., гематоксилин + эозин.

— Витаминку? — вопросил Дж♂зеф.

Фойл не ответил. Дж♂зеф извлек из колбы большую таблетку, опустил в чашку, растворил и втянул через соломинку. Выдохнул разок и зажестикулировал. Подле Фойла возникла троица девушек. Лица их были замысловато татуированы. Поперек бровей у каждой шло имя: ДЖ♀АН, М♀ЙРА, П♀ЛЛИ. Буква О в каждом имени была снабжена небольшим крестиком у основания.

— Выбирай же, — проговорил Дж♂зеф. — Науконарод практикует естественный отбор. Научным будь ты в выборе своем. Генетичным будь!

Фойл снова отключился. Рука его безвольно соскользнула по краю носилок и коснулась Мойры.

— Не обходи мое! Кол! Во!

Он пришел в себя в круглой палате с куполообразным потолком. Помещение было уставлено ржавыми аппаратами древнего вида: центрифуга, операционный стол, поломанный флюороскоп, автоклавы, стеллажи изъеденных коррозией медицинских инструментов.

Фойл вырывался и брыкался, но его привязали к операционному столу, насильно залили внутрь питательную кашицу, побрили и помыли. Затем двое мужчин принялись вручную раскручивать старинную центрифугу. Вертясь, она издавала дребезжащее ритмичное клацанье, походившее на бой барабанов войны. Собравшиеся прыгали и скандировали что-то нечленораздельное.

Потом включился старинный автоклав. Он шипел и плевался гейзерами горячей воды; зал заполнили клубы пара. Включили старинный флюороскоп. Его тут же замкнуло, и сквозь пар полетели искры.

Над столом склонилась десятифутовая фигура: Дж♂зеф на ходулях. На нем была хирургическая шапочка, хирургическая маска и хирургический халат, ниспадавший с плеч на пол. Халат был расшит красными и черными нитями, слагавшимися в изображения из анатомического атласа человеческого тела. Дж♂зеф походил на оживший гобелен с картинками и текстом по хирургии.

— Нарекаю тебя Кочевником! — возгласил Дж♂зеф.

Рев перешел в оглушающий вой. Дж♂зеф склонил над телом Фойла старую ржавую канистру. Из нее потек эфир.

Фойл лишился остатка чувств, и тьма поглотила его. Из тьмы снова и снова выныривала «Ворга-Т:1339», ускоряясь в направлении Солнца сквозь кровь и мозг Фойла, и он не переставая орал, что отомстит ей — орал и сам себя не слышал.

Затем появились слабые ощущения: его обмывали, кормили, а вокруг прыгали и скандировали. Наконец наступил период ясного сознания. Повисла тишина. Он лежал в кровати. С ним была девушка. М♀йра.

— Ты к-хто? — прокаркал Фойл.

— Жена твоя, о Кочевник.

— Што?

— Твоя жена! Ты выбрал меня, о Кочевник. Мы гаметы суть.

— Што?

— Научно сочетались мы, — гордо объяснила М♀йра. Закатав рукав своей пижамы, она показала ему кисть. Руку девушки обезобразили четыре уродливых царапины. — И мне сделали четыре прививки. От всего старого и всего нового, от всего земного и всего скучного.

Фойл выбрался из кровати.

— Где мы?

— В нашем доме.

— Каком доме?

— Нашем. Ты один из нас, Кочевник. Ты должен будешь жениться каждый месяц и принесешь нам много детей. Это будет научно. Но я-то первая…

Фойл перестал обращать на нее внимание и взялся обследовать комнату. Это была главная каюта какой-то маленькой ракеты, по виду — начала 2300-х. Возможно, частной яхты. Каюту превратили в спальню.