Моя утерянная звезда

— О, Господи, уймись. — Я шла вдоль полочек

— Как это уймись? Что значит, уймись? И почему я не вижу на первых страницах всех этих журнальчиков и газеток сенсационные заголовки: "За Линдой Солигдой охотится маньяк!"?

— Никто не знает, — ответила я, любуясь новыми ногтями, чуть удлиненными, овальными и темно-бордовыми — никаких рисунков и росписей новый модный сезон не признавал.

— Никто не знает? — Поразил мой ответ этого любителя жилетов. — Почему? Да это же сенсация! Бедненькая моя Линдочка! Сенсация! Какой пиар!

— Отстань, — пожалела я, что рассказала Эмиллу в том, что случилось вчера в "Заячьих лапках".

— Это невероятно! Но пуленепробиваемое стекло…

— Пластик. — Поправила я друга.

— Какая разница! Как стрела может пробить какой-то там крутой пластик? Скажи, как? — Любопытство и тревога в равной степени властвовали его тоненьким голосом.

Как? Совсем обычно. Технологии и военные разработки не стоят на месте. Когда испуганные не меньше, чем я, официантки под четким руководством из ниоткуда возникшего менеджера ресторана, повели меня в туалет, чтобы я могла привести себя в порядок и успокоиться, а потом, через минут пятнадцать, кудахтая надо мной, привели обратно в зал, молодой человек с голосом профессионального психолога ждал меня.

— Вы как? — Спросил он почти участливо.

— Все в порядке, — к этому времени я почти полностью взяла себя в руки, вспомнив свою третью и, наверное, самую любимую роль, которую мне суждено было играть в кино — роль сильной женщины, как физически, так и психически, очень самодостаточной и уверенной в себе.

— Я рад. Мои спутники уже покинули ресторан, но я хотел кое-что вам сказать.

Я только кивнула. Жаль, что я не видела его "вежливых" спутников — оба они куда-то делись, запретив почему-то метрдотелю и менеджеру вызывать полицию — причем в самой грубой форме, а тот, который был старше, от злости даже пнул стул — непонятно только, по какому поводу он злился. Правду говорят, что "злая собака всегда наружу вырывается" [1].

— Не переживайте и не бойтесь из-за стрелы. — Проговорил он спокойно.

— Что? — Подняла я на него глаза. В голове промелькнула мысль, что это переодетый полицейский. Но нет, на представителя правопорядка совсем не похож. Чем-то он напоминает мне парней-моделей — такой же высокий, стройный, загорелый, чисто выбритый, с правильными чертами лица, в стильной одежде и даже с шейным бархатным платком, повязанным под белой свободного покроя рубашкой с удлиненным острым воротником. Только взгляд нормальный — не с завышенной выше гор самооценкой, а спокойный, даже вдумчивый. Или хладнокровный?

— Не переживайте. Больше никто не осмелиться причинить вам вреда, кэрти. — Сказано это было со стопроцентной уверенностью.

— Не думаю, — вспомнилась мне записка сумасшедшего Зайчика, и я невольно поежилась. Мой собеседник заметил это. Проведя рукой по своим короткостриженным каштановым волосам, он склонил голову, и, не глядя на меня, проговорил.

— Вы в порядке — и это самое главное. Правда? Не стоит поднимать шумиху из-за происшедшего, хотя я понимаю, что вам было страшно. — Он резко поднял голову, немного напугав неожиданным движением. — Очень страшно.

— Было. — Фразу о том, что страшно до сих пор, я не произнесла вслух.

— Поверьте, мне неловко, что это случилось, но я еще раз прошу вас не обращаться к официальным властям. Стрела была шуткой, и шутника, поверьте, мы найдем. Охрана клуба уже оповещена.

Я несколько озадачено посмотрела на молодого человека. Вроде бы несет полную чушь, но каким же убедительным голосом он это делает! Словно доказывает глупым первокурсникам-математикам теорему Гамильтона — Кэли.

— Я приношу вам свои искренние извинения. Естественно, мы компенсируем вам ваш моральный ущерб.

Вот оно что. Этот парень — хозяин ресторана, боится, что поднимется шумиха. Ему и в голову не приходит, что это не чья-то шутка, а действительно нападение — на меня. Да и записка ему ни о чем не сказала, или сказала о чем-то совершенно неправильном. И почему двое его спутников так быстро свалили из "Заячьих лапок"?

— Да? И сколько же вы думает, стоит мое спокойствие? — Произнесла я, смотрясь одновременно в ручнее зеркало, которое всегда таскала в сумке. Естественный румянец стал понемногу ко мне возвращаться.

— Естественно, много, — оценивающе улыбнулся молодой человек. — Скажите ваш мобильный счет. И дайте ваш телефон. Я щедро отблагодарю вас за ваше понимание.

— Дерзайте. — Я протянула ему своей смартфон и сказала номер мобильного счета в банке.

Может быть, кто-то думал, что я великодушно буду отказываться от денег — ведь не может же парень нести вину за действия чокнутого Зайчика? Мало ли что кому может придти в голову. Но я не смогла отказать — не молодому человеку, а деньгам. Если они так настойчиво просятся ко мне, мне остается их принять, к тому же это плата за молчание — по-хорошему, нужно было бы вызвать полицию.