Моя вера

Я также отдаю себе отчёт в том, что никогда не познаю Бога, если не буду бороться со злом, даже ценой собственной жизни. В этом убеждении меня укрепил мой собственный ограниченный опыт смирения. Чем искреннее я стремлюсь очиститься от скверны, тем ближе я становлюсь к Богу. Насколько же я приближусь к Нему, когда моя вера перестанет быть слабым подобием истинной, а сделается несокрушимой, как Гималаи, и белоснежной и сияющей, как снега на их вершинах? А пока я предлагаю помолиться вместе с Ньюменом[7], пропев гимн:

Светоч благой, веди меня сквозь мрак! Веди меня домой стезёй добра! Сквозь тёмную ночь, до самого утра, Веди меня домой стезёй добра!Я не молю: «Дай мне узреть родной очаг», Лишь дай мне сил ещё на шаг!

Рационалисты милы и трогательны, но сам рационализм превращается в жуткое чудовище, как только начинает притязать на всемогущество. Приписывать разуму всемогущество — значит совершать идолопоклонство худшее, нежели почитать Богом создания рук человеческих из дерева и камня. Я выступаю не за ограничение прав разума, а за признание той части нашего «я», что освящает разум.

Легко сказать: «Я не верю в Бога», ведь Бог позволяет нам говорить о Нем что угодно, никак не наказывая за это. Он взирает на наши деяния. И всякое нарушение Его закона влечёт за собой не возмездие, а неотвратимое очищающее наказание.

15. ПРИРОДА БОЖЕСТВЕННОГО НАЧАЛА

Я не воспринимаю Бога как человеческую личность. Для меня Бог — это истина, а Божественный закон и Сам Бог неотделимы друг от друга, в отличие от земного правителя и его закона, которые можно рассматривать как разные данности. Ведь Бог — это Идея,

Он Сам есть закон. Поэтому нельзя вообразить, что Господь нарушает Свой закон. Следовательно, нельзя сказать, что Он управляет нашими поступками, не обнаруживая Своего присутствия. Говоря, что Он управляет нашими поступками, мы просто описываем Господа на нашем, человеческом языке и тем самым невольно стараемся поставить Ему какие-то пределы. В остальном же Он и Его закон пребывают повсюду и повсюду властвуют. Поэтому я не стал бы утверждать, что Он в точности исполняет любую нашу мольбу, но, без сомнения, управляет всеми нашими поступками, и я действительно верю, что даже травинка не покачнётся под ветром без Его воли. А свободная воля, которой мы наделены, даёт нам возможностей меньше, чем пассажиру на переполненной корабельной палубе.

— А вы ощущаете себя свободным, приобщаясь Богу?

— Да, ощущаю. Я не чувствую себя стиснутым со всех сторон, как пассажир на переполненной палубе. Хотя я знаю, что моя свобода ещё меньше, чем у такого пассажира, я ценю её, ибо обрёл её благодаря учению «Бхагаватгиты», согласно которому человек творит свою собственную судьбу, поскольку обладает свободой выбора и сам решает, как воспользоваться этой свободой. Однако результат усилий не зависит от его воли. Как только он возомнит, будто способен повлиять на результат своих усилий, он попадёт в беду.

Совершенство — атрибут Всемогущего Господа, и, однако, какой Он великий демократ! Сколько поношений и нелепостей он вынужден терпеть из-за нас! Он даже позволяет нам, Своим ничтожным созданиям, ставить под сомнение само Своё существование, хотя Он пребывает в каждом атоме над нами, вокруг нас и в нас самих. Однако Он оставил за Собой право открываться избранным. Он — Существо, лишённое рук, ног, органов, однако тот, кому Он соблаговолит открыться, способен будет узреть Его.

В строго научном смысле Бог — первопричина добра и зла. Он направляет кинжал наёмного убийцы в не меньшей мере, нежели скальпель хирурга. Но с точки зрения человека, его целей и намерений, добро и зло в корне отличны друг от друга и несовместимы друг с другом и служат соответственно символами света и тьмы, Бога и Сатаны.

Законы природы вечны и непреложны, и не бывает никаких чудес, которые нарушали или отменяли бы их. Однако мы, слабые и бессильные, требуем чудес и возлагаем на Бога вину за собственную слабость и бессилие.