Моя веселая Англия

– Да у них-то и команды футбольной нету, наверное, у шотландцев... – подыгрывают мне знакомые американцы.

– Правда, нету? – наивно спрашиваю я, сдерживая смех.

– Ты хочешь поговорить об этом? – задают американцы свой привычный вопрос, с сомнением поглядывая на гвардейца.

А Стюарт уже глазами не в горах, где сердце величайшего из шотландцев, а готов ими меня сжечь, как ведьму на средневековом костре.

– Нет, лучше давайте обсудим их странный язык, этот их диалект английского...

Гвардеец вот-вот лопнет от ярости сейчас. Нет, ну это уже совсем наглость, играть на его национальных чувствах.

– А еще лучше, давайте пойдем и посмотрим тот самый «Камень судьбы». По-моему, просто обычный камень, стоило из-за него раздувать такую шумиху в прошлом веке, – говорю...

И тут знаете что? Тут пришла смена караула. С командами и очень смешным подыманием коленок в юбочке (это при их бесстрастном выражении лица), церемонным притопыванием башмаками и передергиванием затворов их базук, он и его напарник поменялись местами, и напарник влез в полосатую будку, а мой Стюарт оказался на свободе, чтоб наконец надавать мне по шее.

Но поскольку он был шотландец – отважная и благородная душа, храброе сердце, истинный шотландец, писаный красавец, рыжий и веснушчатый, принадлежащий к высокому клану, верный подданный Британской короны – Якоб Стюарт, так его звали – провел со мной и моими знакомыми американцами такую вдохновенную беседу, к которой, казалось, он готовился всю свою жизнь. И что шотландская сборная играет в чемпионатах Европы по футболу отдельно от английской, и что шотландский – это кельтский язык, а никакой не диалект, и что «Камень судьбы» – волшебный, и на нем короновались все британские короли. И когда шотландские студенты выкрали его из Англии и привезли назад в Шотландию, все, абсолютно все шотландцы плакали от счастья. И мои родители плакали, и мои дедушки плакали, и шотландский парламент плакал, и трубочисты, и пекари, и волынщики, и пивовары, и гвардейцы, и поэты, и мэр Эдинбурга плакал. Его, этот огромный камень, везли по Королевской миле от Холлируда к Эдинбургскому замку, и столько было народу, и все хотели видеть это. И тогда мой дед позвал всех в первую и самую древнюю в мире Камеру Обскура, откуда было видно в специальные зеркала, как водворяют «Камень судьбы» на свое законное место. И там вокруг зеркал стояло множество людей, и они тоже плакали от счастья. И полоскался на ветру шотландский флаг над старым замком. И тогда Англия позволила оставить «Камень судьбы» в замке, видя такое всенародное ликование. Вот какая у меня страна! Шотландия в моем сердце, где бы я ни был, и лучшее в мире – это Шотландия, и самое великое – это Шотландия, и все самое красивое и вечное – это Шотландия, Шотландия, Шотландия... И все это я передам по наследству детям. И любовь к моей прекрасной стране бесцветных скал, зеленых долин и рыжего солнца, к стране легенд, древних крепостей, скрипучих деревянных ступеней и загадочных озер, к стране верескового меда и таинственных ароматов, к стране бессмертных горцев. И мое трудолюбие, и мои умения. И клетчатый килт, и плэйд, и форран, и блэнгери цветов древнего клана опальных королей я тоже передам моему старшему сыну...

Мне стало стыдно, и я сказала, что пошутила. Что, честное слово, я просто пошутила, что я просто хотела его рассмешить...

И тогда гвардеец пехотного гренадерского полка ее величества королевы Елизаветы Второй Якоб Стюарт облегченно, закидывая голову назад, придерживая свою блэнгери, весело и торжествующе рассмеялся:

– Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!!!

Видишь ли, Юра...

Речь пойдет о моем личном вкладе в борьбу с мировым терроризмом. Друг мой, хороший писатель, однажды начал свой рассказ со слова «Ой». Блистательное начало! Блистательное! Но все. Уже все. Топором не вырубишь. Если даже это «ой» было первым словом в твоей жизни. Сложной запутанной жизни. Полной сомнений, тревог... Ой! Не об этом сейчас. О тревогах чуть дальше.

Придется начать свой рассказ со слова «нет». Нет, ну вы боитесь террористов? Конечно. А кто их не боится? Я – ужасно боюсь. И раньше боялась. Даже когда угоны самолетов не были настолько в моде и эти идиоты-террористы еще не так разгулялись.

Опять же, повторяюсь, – нет: нет, ну вы боитесь летать? Я – ужасно! Одно утешает. Когда я лечу в самолете, моя мама мысленно держит его, самолет, ладонью под брюхо. А когда за дело берется моя героическая мама, ни со мной, ни с моими детьми ничего не может случиться. Но эти проклятые террористы! Они ведь не знакомы с моей мамой...