Моя викторианская юность

В довершение этих маленьких домашних неурядиц над нашей семьей разразилось страшное несчастье: моя сестра Люси неудачно вышла замуж. Насколько мне помнится, Люси никогда не придавала должного значения общественным различиям. Помню, еще девочкой она разговаривала с крестьянами так, словно они были ей ровней. Поэтому я нисколько не удивилась, когда она вышла замуж за человека значительно ниже ее по общественному положению. Папа и мама были страшно шокированы, и мама решилась на исключительно смелый шаг – она перестала разговаривать с Люси. Мало того, что у этого человека не было никакой родни – он к тому же еще работал в какой-то газете. Конечно, теперь на такие вещи смотрят иначе, и журналистов – разумеется, кроме незаконнорожденных – принимают всюду. Но тогда приличия соблюдались строже, а с мужем Люси, мистером Смитом, дело обстояло совсем плохо: он пытался писать книги и даже напечатал что-то о цветах и ботанике. Нас всех очень огорчало, что судьба Люси сложилась столь печальным образом, но потом папа, который, безусловно, пользовался большим влиянием, добился в министерстве колоний, чтобы мистера Смита вместе с Люси и детьми, которых к тому времени было уже трое, отправили на казенный счет в Британское Борнео изучать цветы. У них не было денег на обратную дорогу, а потому все они остались там и впоследствии чудесно устроились. Несколько лет спустя папа получил письмо из Саравака от одного из мальчиков; папа сказал, что тот как будто подает большие надежды и, вполне возможно, станет настоящим дакойтом [6].

Но значительно больше хлопот доставляли нам финансовые затруднения, которые чуть было не привели нас к полному разорению. Началось с того, что лопнул папин банк и сэр Джон вместе с другими директорами попал в тюрьму. В то время законы были очень строгими и справедливыми и даже директора банка могли посадить в тюрьму наравне со всеми прочими. Разумеется, папы это не коснулось. Папа, как объяснил верховный судья, действовал в полнейшем неведении, то есть не разбирался в банковских делах, поскольку был аристократом. И действительно, после того как лорд Аргыо вынес приговор директорам, он сказал много теплых слов о папе. Он сказал, что именно благодаря людям, подобным моему папе, и возможны хищения. Нам все это показалось очень благородным. Но все же мы испытали огромное облегчение, когда все кончилось, особенно когда узнали, что по счастливой случайности как раз накануне краха папа продал все принадлежащие ему акции этого злосчастного банка.

Однако нам с Альфредом пришлось вынести куда более сильный удар – крах золотых приисков мистера Дерингера. Мы так и не поняли, что там произошло. Кажется, дело было не в том, что прииски не давали ожидаемого дохода, а в том, что просто их никогда не существовало. Альфред слышал в Сити, что мистер Дерингер «посолил» участок [7], но мы никак не могли понять, где он раздобыл столько соли. Так или иначе, но все американские газеты писали об этом деле. Мистера Дерингера судили и приговорили к тюремному заключению на десять лет, и прошло много-много недель, прежде чем он смог выйти на свободу. В связи со всей этой историей папино имя, конечно, опять попало в газеты! Ведь он был первым директором приисков. Правда, папа давно уже вышел из этого дела, но все же мог разразиться скандал. К счастью, американский судья опять сказал несколько красноречивых слов о папином неведении. Чтобы перечислить все, чего не знает папа, – сказал судья, – не хватит самой большой книги, и добавил, что именно люди, подобные папе, снискали Англии ее репутацию.

В конце концов и эта беда пронеслась, не коснувшись нас. Однако вскоре мы с Альфредом обнаружили, что перестали поступать дивиденды от золотых приисков, – это было совершенно невероятно, поскольку наши акции были привилегированными. Альфред решил было обращаться с папой холодно, но потом раздумал, потому что папа сильно постарел. Если бы с папой что-нибудь случилось в то время, когда Альфред держал себя с ним холодно, это могло бы иметь последствия. И в самом деле, как раз тогда с папой случился удар – первый удар. Состояние папы не было тяжелым, но все же мы сочли своим долгом созвать консилиум, и тогда с папой случился второй удар: мы не на шутку встревожились и послали за лучшим врачом на Харлистрит. С папой случился третий удар. После третьего удара он скончался.

* * *