Моя виза - подушка

— Как зачем? Я ж говорю, нам о нашей Алиночке позаботиться нужно. На днях ей букет цветов с курьером прямо в школу доставили. Мы обрадовались, а она побледнела, съёжилась вся. Еле урок довела. Боюсь, что после второго такого букетика её в больничку увезут. А нам на замену какую-нибудь грымзу поставят. Так что, паспорт давайте, пока мы охрану не позвали.

— Ничего себе! Если все так серьезно, то смотрите, мне не жалко.

Я протянул главному документы.

— Каминский Дмитрий Анатольевич. Тридцать два года, значит?

— Да, — я пожал плечами.

— Не староваты для неё?

— А сколько ей? — зацепился я за возможность узнать об Алине побольше.

— Двадцать пять.

— В самый раз.

Парень, листавший мой паспорт, бросил на меня серьезный оценивающий взгляд.

— Не женат. Это радует.

Мне вернули документы, пожали руку, пожелали успехов в ухаживаниях и сбежали на занятия. А я пошёл к своей машине, раздумывая, что же делать дальше. Моя гениальная идея отправить букет с курьером прямо на рабочее место с треском провалилась. Придётся придумывать что-то другое. Съезжу к Пашке, может, он даст какой дельный совет.

Алина

Отдохнули мы отлично, если не считать приставания двух нетрезвых кавалеров. К счастью, нам удалось вовремя сбежать, пока из крови не выветрился адреналин, полученный от восторженных мужских взглядов. Кто-то курит, кто-то пьет, кто-то с парашютом прыгает, а мы ловим кайф от того, что будоражим чувства окружающих, преимущественно мужчин.

Домой я зашла в том же приподнято-игривом настроении. Очень хотелось похулиганить, а это крайне сложно сделать, будучи одной в квартире. Тут я вспомнила, что хотела заглянуть к Тони. Глазки загорелись, кровь взыграла — и я помчалась на кровать прямо так: в платье и туфлях. Только плащ оставила в прихожей.

Наверное, быстрота срабатывания моего дара зависит ещё и от эмоционального состояния. Чем сильнее оно отличается от спокойного, тем скорее я оказываюсь там, где хочу. Так и теперь, едва я закрыла глаза, как очутилась в каюте моего майора космических войск.

Энтони спал. Сильный и опасный зверь в минуты безмятежности и беспомощности. Дремлющая мощь, затаившийся хищник. Такое умилительное зрелище! В обычном состоянии я бы ещё на это посмотрела, но не в этот раз.

Провела подушечками пальцев по овалу его лица, погладила щеку, облизнула его вкусные губы. Он зашевелился. Ещё чуть-чуть — и проснётся. Я продолжила, прокладывая дорожку из поцелуев вдоль его крепкой шеи, по плечу, мускулистой груди. Облизнула его сосок, взяла его в рот и слегка прикусила. Тони с тихим стоном проснулся и уставился на меня.

— Я думал, ты больше никогда не придёшь.

Я поднялась и, скрестив руки на груди, спросила:

— Так мне уйти?

— Ни в коем случае! — тут же спохватился Тони. — Ты выглядишь сногсшибательно! Так и хочется тебя раздеть.

— Раздень, — улыбнулась я, поднимая подол платья, чтобы показать кружевную резинку чулка.

Во взгляде мужчины сверкали молнии. Он подскочил ко мне и впился поцелуем сначала в губы, потом в шею и декольте. Он сильно сжимал меня, в то же время пытаясь справиться с застёжкой платья.

Чёрный лоскут слетел на пол. Одним лёгким движением Тони поставил меня лицом к шкафу и попросил, чтобы я уперлась в дверцы руками. Я ощутила на своей коже его горячие руки и влажный язык. Он спускался всё ниже, попутно освобождая меня от одежды. Стягивая трусики, он укусил меня за попу. От неожиданности я подпрыгнула, что несколько развеселило майора. Он шлёпнул меня по только что укушенному месту и полностью стянул бельё.

Снимать чулки он не стал. Возможно, они были его фетишем. Но мне жаловаться не на что. Тони раз за разом доводил меня до исступления, меняя позы, темп и силу толчков. Он словно обезумел — в каюте не осталось места, где бы мы не придавались страсти. Это было состояние полной потери самообладания, фейерверк животных инстинктов, торжество неистовства.

В конце, по сложившейся традиции, мы лежали на кровати в обнимку.

— Помнишь нашу первую ночь? — вдруг спросил майор.

— Ещё бы! Пошумели мы тогда с тобой.

— В том-то и дело, — засмеялся он. — Утром Сэм устроил мне допрос. Всё выпытывал, с кем я умудрился на корабле ночь провести. Договорился до того, что обвинил меня в мужеложстве.

— Вот это да! А ты что?

— А я на всеуслышание заявил, что я ему не изменяю, и ушёл, пока Сэмми не пришёл в себя после сказанного.

Я засмеялась.

— После этого инцидента полковник полдня просидел в кабинете отдела безопасности, просматривая записи видеокамер, установленных в коридоре. Но, как ты понимаешь, в ту ночь через дверь ко мне приходил только он сам. К счастью, запись звука не ведётся, а Купер находился у меня не так долго, чтобы брошенная в горячке фраза про измены могла прорасти на благодатной почве. Вот так всё и улеглось. Хотя Сэм до сих пор периодически пытается развести меня на откровенность.

— Весело вы тут живёте.

— Весело стало, когда появилась ты.

Я улыбнулась.

— Алина, — позвал он.

— М?

— Слушай, мне немного неудобно тебя просить, но…

— Просить о чём?

— Понимаешь, Сэм — мой лучший друг.

— Да, ты говорил. И что?