...Оставалось снять всего одну небольшую сцену фильма "Адмирал Ушаков" здесь, а затем переезжать в другой город. Но случилось так, что артист, на которого рассчитывала группа, утренним поездом не приехал. Решили ждать. Прождали несколько часов, но и следующим поездом он не прибыл. Тогда решено было направить ассистента Тасю Цветкову в Симферополь, чтобы она нашла и привезла на съемку местного актера. Тася разыскала такого человека и возвратилась вместе с ним в Ялту. Когда они приехали, было уже далеко за полдень. В своем театре этот артист занимал одно из ведущих мест. Но в кино он никогда не снимался и был смущен тем, что его на ходу схватили, посадили в машину, привезли на съемочную площадку, даже не разъяснив толком, что предстоит играть.
- Это так неожиданно,- говорил он смущенно.- Я просто растерян...
Михаил Ильич поспешил успокоить его:
- Что поделаешь? И на театре бывают срочные вводы в роль...- Ромм указал на баржу, на которой размещалась декорация палубы флагманского корабля.- Эта посудина уходит от нас ночью. Если мы не снимем сегодня сцену, мы уже никогда не сможем ее снять. Вот мы и обратились к вам за помощью.
- Но я даже сценария не читал.
- От вас потребуется очень немного. Вы - курьер, прибывший к Ушакову от царя Павла. Вы подниметесь по этому трапу на палубу, изысканно поклонитесь Ушакову - его играет артист Переверзев,- произнесете несколько слов приветствия и подадите пакет адмиралу. Вот и все.
Актер, как мне показалось, был несколько разочарован простотой задачи, сказал, что ему все ясно, взял текст приветствия и отправился на грим.
Солнце быстро катилось к закату, съемочного времени оставалось мало. Чтобы выиграть время, мне было поручено организовать действия матросов и офицеров на втором плане. Наконец появился артист в костюме и гриме. Михаил Ильич осмотрел его и остался доволен. Началась последняя репетиция перед съемкой. Артист проделал все, что от него требовалось, изящно и даже с блеском. Только текст он помнил нетвердо, и Ромму пришлось в одном месте поправить его.
- Съемка!
Зашипели и зажглись осветительные приборы, пиротехники пустили в ход свои дымовые шашки.
- Аппаратная, мотор!
Подбежала какая-то девушка и щелкнула у самого носа актера хлопушкой.
- Начали!
Но тот оставался на месте - он растерялся.
- Стоп! - скомандовал Ромм и мягко спросил актера: - Вас, вероятно, выбила из состояния наша специфика?
- Да, Михаил Ильич, очень непривычно...- Актер смущенно показал на хлопушку.
- Хорошо, мы хлопнем в конце съемки,- согласился Ромм.- Нашим актерам она не мешает. Многие даже не могут без хлопушки играть. Она мобилизует. Вы готовы?
- Да.
- Аппаратная, мотор!.. Начали!
Актер поднялся по трапу на палубу, изысканно поклонился Ушакову, помолчал, потом повернулся к Ромму:
- Ради бога, простите! Я забыл текст.
- Ничего. Не смущайтесь, это бывает. Помогите актеру!
Режиссер-практикант Катя Народицкая поднесла листок с текстом. Актер принялся повторять его, шевеля губами. Ромм терпеливо ждал.
- Я готов,- сказал наконец актер.
Начали снимать. И опять все шло хорошо до злополучной фразы приветствия. Здесь актер опять смешался и назвал Ушакова "императорским величеством". Кто-то в массовке хихикнул. Актер смутился и побледнел.
Потом повторили еще несколько дублей, но ни в одном он не мог произнести без ошибки злополучную фразу. Чем дальше, тем безнадежнее были его попытки. Он стыдился своей беспомощности и негодовал на себя. А между тем съемочное время приближалось к концу - солнце скатывалось к горизонту и грозило окрасить сцену в красный цвет. Оператор нервничал. Положение казалось безнадежным.
Среди тех, кто играл на втором плане, был опытный кинематографист, который считал, что эту роль сделал бы быстро и хорошо. Когда он сказал мне об этом, я даже удивился, как это раньше не пришло никому в голову. Его даже гримировать не надо было - просто переодеть в костюм, и сцена была бы снята.
С этим предложением я обратился к Ромму. Но Ромм с удивлением посмотрел на меня.
- А как же тот актер? Нет, так нельзя! - Он недовольно нахмурился.
Я что-то пролепетал: мол, время уходит, а он все равно ничего не сделает. Ромм помолчал, потом решительно сказал мне:
- Вот что: возвращайтесь на свое место и не обижайтесь, если я неожиданно стану вас ругать.
Я возвратился на место, а Ромм объявил съемку. Но едва актер начал действовать, Ромм крикнул: "Стоп!" - и набросился на меня с упреками:
- Ну что вы там творите, Гриша? Как у вас работает второй план? Почему вы не выполняете то, что вам говорят?! Вы же срываете мне съемку!
Группа опешила. Никто не видел Ромма в таком гневе. Все подавленно молчали. Я помнил о предупреждении, но голос Михаила Ильича звучал столь убедительно, а очки так грозно блестели, что я подумал, что и в самом деле он недоволен мной, и стал оправдываться. Ромм только отмахнулся.
- Не надо мне ваших оправданий! Съемка!
Включили камеру, и актер проиграл всю сцену до конца, ни разу не запнувшись, не перепутав текста.
- Стоп! У вас все в порядке?
- Да, Михаил Ильич,- ответил оператор.
- Спасибо! Съемка закончена!