Моя война

– Так вот, закон вечный: сделал что-то – запиши, а не сделал – три раза запиши!

Завершающая часть инструктажа была мне уже знакомой:

– Желаю живыми вернуться домой. И чтоб грудь в орденах!

В Шинданд я улетел на следующий день. Повезло. Дежурный ещё утром предупредил, что борт будет часиков в десять. К этому времени я со своими верными чемоданами уже сидел на скамейке у самого шлагбаума перед взлётным полем аэродрома. Летчики Ан-26 только и спросили у меня, записался ли я в полётный лист у диспетчера и, получив утвердительный ответ, «дружелюбно пригласили» в самолёт:

– Давай, грузи свою трихомуть, пехота!

Летели часа два. Всё та же адская посадка. Но аэродром был совсем не похож на кабульский. На бетонке только боевые самолёты и вертолёты. Совсем маленькое здание так называемого аэропорта. И пейзаж совсем другой: горы поднимались где-то у самого горизонта, а вокруг лежала обожженная солнцем равнина. И жара была другой – замешенная на раскаленном песке. Этот мелкий колющий песочек благодаря ветру моментально влез во все поры моей кожи и складки одежды.

Все, кто летел в самолёте, а пассажиров было человек пятнадцать, стремительно и незаметно исчезли. Кого-то ждали и забрали машины, кто-то убежал в сторону близстоящих модулей. Прапорщик из экипажа, увидев моё растерянное состояние, подсказал:

– Лейтенант, по замене? Ну, и что стоишь? Иди, лови попутную машину и дуй в штаб дивизии!

Около диспетчерской стояла только одна машина – ГАЗ-66. Водитель, прикрыв глаза форменной панамой, дремал.

– Эй! Как добраться до штаба дивизии? – обратился я к нему.

Передвинув панаму с носа на затылок, солдат, по-волжски окая, ответил:

– Если хотите, можно с нами. Щас товарищ майор придёт и поедем.

Сказав это, боец исчез в сомнительной прохладе кабины. Действительно, через минут пятнадцать к машине подошёл офицер.

– Товарищ майор! До штаба дивизии не подбросите?

– Заменщик никак?

Майор был в тёмных, солнцезащитных очках, поэтому глаз его я не видел.

– Так точно!

– И куда?

– В Герат. В 101-й полк.

– Ага! Весёлое местечко. Давай, лезь в кузов, лейтенант.

Майор открыл дверь в кабину и весело прокричал водителю:

– Что, Саня, скоро и мне заменщика привезёшь? Осталось всего ничего – полгодика.

– Так точно, товарищ майор! Привезу!

По дороге, а мы ехали через старый город, я с любопытством разглядывал маленькие глинобитные лачуги. Одинаковых, как мне казалось, бородатых мужиков в длинных рубахах. Женщин, завернутых в чадру, как в кокон. Почему-то запомнился пост, где сидели на корточках афганские солдаты и ели арбуз. Один из них, заметив, что я пристально их рассматриваю, на хорошем русском спросил у меня:

– Э, коммодор, арбуз хочешь?

От неожиданности я рассмеялся, на что афганец пожал плечами и отвернулся. Наших постов по дороге было значительно больше: почти на каждом повороте или перекрёстке стояли БМП или БТР, на которых дремали, курили или что-то ели советские солдаты.

Через несколько минут мы подъехали к площадке, на которой пристроилось большое количество самой разной колёсно-гусеничной техники. Наш «шестьдесят шестой» остановился. Из кабины высунулся майор и прокричал мне:

– Лейтенант! Приехали. Выгружайся! Штаб дивизии.

Я спрыгнул с кузова, поблагодарил старшего и потащил свои «любимые» чемоданы в сторону КПП. Мне навстречу шли офицеры. Все в тёмных очках. Такого я раньше не видел. Создавалось впечатление, что все вокруг шпионы. Как в старом наивном фильме-детективе. Сам, щурясь и мучаясь от яркого солнечного света, я и не предполагал тогда, что тёмные защитные очки – это уже практически форма одежды военнослужащих в Афганистане. С сожалением вспомнил о своих, которые остались в Ташкенте.

Солдат на пропускном пункте, услышав, что я прибыл по замене, позвонил куда-то и доложил. Потом повернулся ко мне и объяснил:

– Ждите, товарищ лейтенант. Сейчас за вами придут из политотдела.

Пока ждал сопровождающего, я осмотрелся. Территория, на которой располагался штаб дивизии, была настоящим оазисом. Огромные деревья образовали крышу, под которой были прохлада и чистый воздух. Слева журчал фонтанчик, и в небольшом бассейне плавали спокойные и равнодушные ко всему уточки. Справа – небольшой домик, на котором совсем по-граждански было написано «Парикмахерская».

«Ух ты! – подумал я. – Прям санаторий какой, или пионерский лагерь». Только вместо пионеров или отдыхающих мимо меня проходили в основном старшие офицеры с озабоченными лицами и спрятанными за темными солнцезащитными очками усталыми глазами.

– Лейтенант! Ты по замене?

Ко мне подошёл белобрысый прапорщик с широкой улыбкой и мощным носом-картошкой. На вид – лет тридцати.

– Я.

– Ну так пошли со мной! Я – Сергей. Инструктор по комсомолу политотдела. Тебя как звать?

Прапорщик Сергей понравился мне с ходу. Так же, как и в штабе 40-й армии, меня встречал и сопровождал инструктор по комсомолу. Поэтому я сделал для себя вывод, что эти инструкторы – добрые и весёлые парни для встреч и сопровождений. Я радостно выпалил своё имя:

– Юра.

– И откуда, брат Юра, ты к нам пожаловал?

– Из Ростова-на-Дону.